Друг юноши был во власти географической иллюзии насчет близости ручья, и ему позволили пойти за водой. На него мгновенно со всех сторон посыпались манерки. «Захвати и мою, ладно?», «И мне принеси заодно!», «И мне!». Он ушел, обвешанный манерками. С ним пошел и юноша, мечтая о том, как погрузит в поток разгоряченное тело и, отмокая в воде, выпьет не меньше бочки.
Их торопливые поиски были тщетны, никакого ручья они не обнаружили.
- Нет здесь ручья,- сказал юноша. Они тут же повернули назад.
Когда перед ними вновь открылось поле боя, многое в ходе сражения им стало куда яснее, чем с позиции полка, затянутой пологом порохового дыма. Теперь они увидели темные извилистые линии, прочертившие землю, обнаружили на прогалине ряд орудий, изрыгающих серые клубящиеся облака, там и сям взрезанные вспышками ярко-оранжевого пламени. Разглядели за купой деревьев крышу дома. Сквозь листву зловещим алым блеском cверкал четырехугольник окна. Над домом вздымалась к небу кренящаяся башня дыма.
Глядя на свои войска, друзья обратили внимание на то, что людские толпы медленно принимают правильные очертания. Солнце играло на стальных остриях. В тылу, у самого горизонта, вилась по склону холма дорога. Она была забита отступающей пехотой. Лабиринт лесов и перелесков дымился, оттуда доносился рев сражения. Кругом все по-прежнему грохотало.
Совсем близко от них проносились, гудя и воя, снаряды. Порою жужжащие пули врезались в деревья. Из лесных зарослей тихонько выбирались раненые и отставшие от своих частей солдаты.
На прогалине рощи друзья заметили раненого, ползущего на четвереньках,- его чуть не задавил генерал, который что-то сердито кричал своим штабистам. Круто осадив коня, ронявшего пену с оскаленной морды, генерал ловко сманеврировал и объехал раненого. Тот с мучительным усилием прибавил скорости и отполз в сторону. Добравшись до безопасного места, он, видимо, сразу обессилел. Одна рука у него подогнулась, он упал и перевернулся на спину. Вытянувшись, лежал, едва дыша.
Маленькая кавалькада, похрустывая ветками, продолжала путь, но через минуту остановилась как раз напротив друзей. К генералу галопом подскакал офицер, державшийся в седле с небрежной ловкостью ковбоя. Юноша и его друг, никем не замеченные, подались назад, но не ушли, надеясь подслушать разговор командиров. А вдруг те произнесут великие исторические слова, предназначенные лишь для посвященных.
Генерал - он командовал дивизией, в которую входил полк обоих друзей, и они знали его в лицо,- оглядел офицера и холодно, как будто критиковал его манеру одеваться, сказал:
- Неприятель подтягивает войска для новой атаки. Удар придется по Уайтерсайду, и, если мы не вылезем из кожи вон, чтобы сдержать их, они вполне могут про
рвать фронт.
Офицер зло ругнул своего норовистого коня, потом откашлялся.
- Остановить их будет дьявольски трудно,- коротко сказал он, поднося руку к головному убору.
- Еще бы не трудно! - согласился генерал. Потом начал что-то тихо и быстро объяснять. При этом, в подкрепление своих слов, тыкал то туда, то сюда указательным пальцем. Друзья расслышали только его заключительный вопрос:
- Какие части вы можете дать?
Офицер с посадкой ковбоя задумался.
- Двенадцатый полк я должен послать на выручку семьдесят шестого,- сказал он.- Вот и все мои резервы. Впрочем, есть еще триста четвертый. Вот уж форменное стадо баранов. Без них я вполне обойдусь.
Юноша и его друг изумленно переглянулись.
- В таком случае приведите их в боевую готовность,- отрезал генерал.- Я буду наблюдать за ходом дела отсюда. Приказ начать наступление получите через нарочного. Минут через пять, наверное.
Козырнув, офицер уже повернул коня, и тут генерал негромко сказал ему вдогонку:
- Не многие из ваших баранов вернутся назад.
Тот что-то крикнул в ответ. Он улыбался.
Юноша и его друг рысью побежали к своим - на их лицах застыл испуг.
Этот эпизод занял всего несколько минут, но юноша чувствовал, что успел состариться на много лет. И совсем другими глазами смотрит на мир. Особенно больно было узнать, что его просто не принимают в расчет. В глазах офицера весь их полк значил не больше, чем какая-нибудь метла. Нужно было подмести участок в лесу, вот он и выбрал подходящую метлу, нимало не заботясь о дальнейшей ее судьбе. Конечно, война есть война, и все-таки это ни с чем несообразно.