Жила-была девочка, которая ничего не боялась. Ни жуков, ни пауков, ни тараканов, ни собак, ни крыс, ни мышей. Даже учителей в школе она не боялась. Ну и правда, чего их боятся? Руки-ноги они точно не оторвут и даже не укусят. Чужих людей девочка тоже не боялась, хотя знала, что многие могут быть опасней змеи или паука, затаившегося в темном уголке.
Мама на девочку внимания обращала очень мало, даже кормить забывала, так что иногда девочка ходила в магазин и брала продукты под карандаш. Съедала всё сразу на месте. Знала, что дома отберут и накажут.
Иногда она делилась едой с Крысой. Та выползала на шум из-под ларька, за которым пряталась наша девочка, чтобы сточить все добытое нечестным путём. Девочке не жалко было кусочка дешёвого сыра или горбушки хлеба.
– Алёна, – представилась как-то девочка.
– Крыса, – ответила Крыса.
– И всё? – удивилась Алёна, даже не заметив с кем общается.
– А что ты хотела? Нас так много, что имён на всех по-любому не хватит.
– Ну да. Сыру ещё хочешь?
– Давай.
Через пару минут Крыса добавила:
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Алёна подумала, а с одной ли и той же крысой она общается здесь, на задворках магазинов, между мусорными баками и гаражами, как вдруг Крыса перебила ход её мыслей:
– Домой будешь идти, так иди дворами, через гаражи не ходи. Котёнок там сдох, так наши его подъедают, зрелище то ещё!
– Всего-то?
Крыса обернулась и добавила:
– Ещё придурок один там окопался сегодня, маленьким девочкам вредно для здоровья с такими встречаться.
– Я не маленькая! Мне уже двенадцать!
– Ему что двенадцать, что четыре, что сорок четыре. Улицей иди или дворами.
Сказала и исчезла.
С того самого дня Алёна стала слышать всякое и понимать намного меньше.
Мама её по-прежнему пьянствовала с всякими незнакомцами, кормить и заботиться о дочери забывала, и друзей у Алёны тоже не прибавилось. Ну кто захочет дружить с такой девочкой? Одежда старая, иногда подобранная прямо из мусорных баков за домом, квартира грязная, заброшенная, у стенок ряды пустых бутылок, на потолке паутина, немытая посуда в раковине, заплесневевшая ванная, остатки еды и обрывки газет разбросаны по всем углам. В общем, жизнь Алёны мало изменилась, зато она стала замечать, что по ночам у неё появился слушатель. Сидя в постели, в темноте своей комнаты, Алёна чувствовала присутствие. Говорила в пустоту, не ждала ответов, но понимала – кто-то слушает. Тщетно старалась увидеть друга, включала свет – на неё смотрели грязные стены комнаты. Выключала, погружаясь в уютные объятия темноты, и ощущала себя менее одинокой. Никто с нею не заговаривал, за ноги из-под кровати не хватал, холодную мокрую лапу на грудь не клал. Но был.
Алёна рассказывала этой темноте о своих делах, о музыке, которую слышала из киосков, о новых знакомых, прохожих или посетителях парка, за которыми она наблюдала в течение дня, о книгах, которых она не читала, но хотела бы прочесть. И жизнь начала налаживаться.
Как вдруг однажды ночью, находясь на границе между сном и реальностью, Алёна услышала звук.
Звук доносился из закрытого шкафа. Старый, поломанный, он стоял в углу комнаты, в нём Алёна хранила все свои жалкие вещи, учебники и книжки, которые смогла достать из тех же мусорных баков, что и джинсы со свитерами.
Из шкафа слышалось шуршание, как будто кто-то перелистывал страницы, скребся между карандашами и тетрадками. Так как Алёна была девочкой, которая ничего не боялась, то она долго не думала, ноги к груди от страха не поджимала и кричать не собиралась – мало ли, ещё мама притащится, видеть её пьяную рожу Алёне не хотелось.
«Может быть, Крыса пришла почитать первый том Гарри Поттера?» – подумала Алёна, встала с постели, подошла к шкафу и приоткрыла раздвижную дверь.
В темноте она ничего не увидела, а включать лампу, теряя последнего друга, она не захотела.
Так, в слабом свете уличных фонарей, который падал через грязное окно без занавесок и ложился тонкой полоской на пол, сидя на кровати, Алена наблюдала за тёмными полками.
Шуршание и скребки прекратились почти сразу, а через несколько минут из приоткрытой двери выпала человеческая рука.
От кисти до предплечья, отрубленная аккуратно, рука закопошилась на грязном полу спальни. Опираясь на пальцы, она поползла по направлению к двери.
Алёна смотрела на это с удивлением, позвала было тихо:
– Эй…
Но тут же смутилась, было бы странно, если бы рука могла слышать.
Следов крови ползущая конечность за собой не оставляла. Добравшись до запертой двери, она остановилась. Застучала пальцами, заскребла ногтями и затихла.
Мысль о том, чтобы спать в одной комнате с чьей-то рукой, Алёну мало радовала, а так как она ничего не боялась, даже если бы рука заговорила с нею томным голосом или попыталась добраться до горла, схватить за волосы, то Алёна встала, аккуратно пересекла комнату и взялась за дверную ручку.