— Доброе утро, Влад.
Ёптить! У меня чуть сердце не выскочило! Владислав Ручкин, тринадцать лет, сердечный приступ.
Та, кто полностью заполонил мои мысли стояла недалеко и улыбалась мне.
— Д-доброе, — как последний заика ответил я.
— Поможешь мне сегодня?
Сегодня? Она решила кого-то ещё… убить? Но ведь… Или она просто об ответных пакостях? Или вообще о домашке? Чёрт! Я забыл сделать домашку!
Подыграю ей, но, если что, попробую остановить.
— Чем смогу, — кивнул я.
Она поспешно отвела меня под лестницу. Мы пришли рано, так что сонных школьников было мало и те старались быстрее сесть за парты и подремать перед уроком.
— Вот, держи.
Она передала мне в руки ключ.
— Это от кабинета истории. Когда урок закончится, Елена Геннадьевна уйдёт в столовую и ты закроешь на ключ кабинет.
Елена Генадьевна — очень пухлая женщина и очень не любит очереди, даже учительские. Поэтому она сразу убегает с столовую, зная что наш класс, за исключением Стаса, очень приличный. Да и сами одноклассники не спешили никуда, предпочитая оставаться на перемене в кабинете и обсуждая что-нибудь, разбившись на группы.
— Хорошо. Что ты собираешься делать?
Она лишь прижала палец к своим губам, улыбаясь. И взгляд её был многозначительным. Казалось, ей было и грустно, и легко как никогда, и тень гнева мелькнула…
Я не решился что-либо сказать.
— Тогда до истории.
— Угу.
На первом же уроке математичка заметила четверых отсутствующих — Света, Лена, Соня и заболевший Паша. Но если про Павла всем все было понятно, куда подевались девчонки никто не знал. Да и вроде они редко прогуливают, по сравнению, например, с Сашей.
У меня предательски дрожали руки, сжимая ключ. Один урок прошёл, второй и вот началась история. А я всё сжимал чертов ключ в левой руке, неразборчивым почерком конспектируя уроки. Хорошо что меня не вызывали, у меня бы точно ломался голос как ненормальный ломался голос от стресса.
Когда историчка ушла, я подскочил и запер дверь, выкинув ключ в приоткрытое окно.
— Это чё щас было, Влад? — спросил Юркин.
Остальные тоже не поняли что к чему и просто вопросительно смотрели. Стас подошел, дернул ручку:
— Заперто.
Я игнорировал их, внимательно следя за Аленой.
Она положила рюкзак на стол, открыла его, достала уже знакомый мне нож и подошла к нам со Стасом.
Она хотела его убить. Это видно по глазам. Она также смотрела на меня, когда сочла свидетелем.
— Не надо, — почти прошептал я.
— А? Ты чего мямлишь, Ручкин? — спросил меня хулиган, приподнимая за воротник.
Он не видел, не подозревал даже. А все остальные в шоке следили за тем, что произойдёт. Но в тот самый момент когда нож должен был воткнуться в спину Стаса, я его оттолкнул, от чего Алёна задела мою руку.
— Ты чего? Разве ты не соучастник? — растерялась она.
— Я видел, как они отвратительно себя вели по отношению к тебе, но убивать — это слишком! Просто облей из ведром с помоями или испорти их тетради, но зачем убивать?
— За то, что они убили меня! Убивали каждый чертов день! Тебе не понять!
Она набросилась на Стаса с ножом, пока тот сидел на полу после моего толчка, но я схватил со спины Алёну и держал ее руки. Даже если они обижали её, даже если Стас отбитый наглухо… Семь лет мы были в одном классе.
— Пусти меня! — кричала в истерике Алёна. — Я убью каждого в этом проклятом классе!
— Даже тех, кто ничего не сделал? За что?
— Они смотрели, они все видели!
— Я ведь тоже! Ты и меня убьешь?
— Да!
Странно, она была слабее меня и не могла вырваться, хотя ощутимо брыкалась и мне пришлось приложить все усилия на её удержание, но мне стало очень больно.
— Я тебе не позволю.
Я выхватил нож и отпустил Алёну. Она ничего не сделает без него.
— Прости, — от чего-то виновато пробубнил я, отходя.
Что я не ожидал — это то, что она буквально запрыгнет на меня из-за спины.
Не выдержав, я падаю, стукаясь лбом о край парты. В голове зазвенело, а лоб стал горячим и дико саднит. Пока я прихожу в себя, она выхватывает нож и уже замахивается на меня. Резко переворачиваюсь с ней, теперь оказавшись сверху, но она и в такой ситуации пытается меня ударить. Я сдерживаю ее руки и когда она попыталась встать, незаметно для нас обоих ослабила хватку. Но я не ослаблял.
Опомниться не успел, как увидел что нож воткнут наполовину.
Алена судорожно вдохнула от резкой боли.
— Алёна! — я запаниковал и аккуратно отпустил рукоятку. — Прости, я не хотел…
Оглядываясь в поисках способа ей помочь я увидел одноклассников, столпившихся вокруг нас и смотря на фильм ужасов вживую.
— Позвоните в скорую! — они все еще стояли как вкопанные. Я посмотрел на свою соседку Сашу. — СРОЧНО!
Она достала телефон и начала набирать номер.
Я заметил, что мою рубашку куда-то потянуло. Дрожащая рука Алены держала мой рукав, по ее лицу стекали слезы, а губы еле-еле шевелились. Я наклонился над ней, попытался вытереть слезу на её щеке рукавом, но поздно заметил, что он весь был в моей крови.
— Прости, — тихо прошептала она. — Я так… устала… Я каждый день думала, что проще уже умереть…
Её речь прервалась кашлем, после чего она продолжила, хотя кровь вытекала у неё изо рта и носа с каждым словом:
— Я испугалась… и хотела вместо этого убить их…
— Хватит, не трать силы на слова! — в моих глазах появилась рябь.
Я повернулся на спину рядом с Алёной, ощущая свое тело ужасно тяжелым и то горячим, то холодным и провалился в забвение…