Это мобильный телефон!
Только не мой точно. Наверное, тот, что Борька выронил, а я случайно утащила с собой на дно водохранилища при падении. И сейчас нажала случайно на кнопку включения. Только почему он продолжает работать даже в мокром виде?
Изумленно оглядываю находку со всех сторон.
Все разъемы на этом мобильнике плотно закрыты и кажутся влагонепроницаемыми. Модель, что ли, такая новая, с защитой от воды?.. Пробую нажимать на иконки сенсорного экрана непослушными пальцами... и понимаю, что мобильник реально работает, и зарядки аккумулятора у него предостаточно. Жаль, что связь неактивна. Но этого следовало ожидать, под водой-то, да еще на глубине.
Но этот искусственный свет от экрана - такая великая ценность, что он уже сам по себе придает мне сил искать новые способы спасения. Бороться за жизнь... а не рыдать в страшном плеске темноты.
- Надо найти выход, - снова говорю вслух и включаю на телефоне фонарик.
Если он действительно защищен, то надо этим воспользоваться как можно скорее, потому что наверняка у этой защиты есть какие-то ограничения по сроку нахождения в воде. Так что он может вырубиться в любой момент.
- У меня есть свет, - продолжаю рассуждать, отгоняя смертный ужас звуком живого голоса. - У меня есть цепь. Она к чему-то крепится. Значит, надо двигаться наверх. Надо действовать.
Каменный мешок, в котором я нахожусь, это по сути тупиковая ловушка с ограниченным запасом кислорода. И он здесь скоро закончится.
Я набираю в грудь побольше воздуха и снова ныряю, чтобы покинуть свое убежище. Активно работая ногами, перебираю цепь одной рукой и заставляю тело плыть вверх по шахте.
Самое страшное сейчас - это выронить крепко зажатый в другой руке мобильник с фонариком. Наручники мешают, ограничивают движения, но луч света помогает остаться собранной. Дарит надежду и веру.
Сейчас, когда я перестала паниковать и сконцентрировалась на своей цели, задерживать дыхание гораздо легче. Нет бесполезной траты сил на суматошное барахтанье, нет каши в мыслях.
Есть только я и моя цель...
Выплыть.
Железная цепь заканчивается одновременно с шумным всплеском, знаменующим, что подъем завершëн и можно дышать.
Получилось!
Я так устала и окоченела, что даже радоваться нет сил. Тяжело дыша, прислоняюсь лбом к огромному штырю, на котором висит старая цепь, и он слабо царапает кожу чешуйками ржавчины. Наверное, когда-то тут был подъемник для добычи угля или что-то в этом роде...
Луч фонарика скользит по узким стенам, выхватывая обломки каких-то креплений. Откуда-то сверху из крохотной щели между камнями в потолке пробивается серый свет уходящего дня. Скоро совсем стемнеет, и это сияющее пятнышко сожрет враждебная темнота.
Где же выход?
Веду лучом по стенам туда-сюда несколько раз, прежде чем на глаза попадаются неясные очертания бывшего коридора. Логично предположить, что именно там останавливался подъемник. Но проход завален обломками! Полностью.
Я оцепенело смотрю туда, тяжело дыша. Это тупик в буквальном смысле...
Отчаяние возвращается дурным дежавю. Но теперь оно другое, не как под водой, а тяжелое и пропитанное глухой тяжелой безнадежностью. Что можно тут сделать, разгрести огромный завал своими скованными руками? Это нереально.
Пи-и-ип.
Короткое звуковое уведомление - такое буднично-привычное и такое странное в этом гиблом месте, - заставляет меня вздрогнуть. Да так сильно, что я с перепугу чуть не роняю мобильник. В самый последний момент его удается перехватить, и на моих висках выступает испарина ужаса.
Это ведь единственная ниточка, которая дает мне надежду выжить!
Пи-и-ип.
Еще одно уведомление. Я опускаю взгляд на экран, вижу «палочки» рабочей сети в верхнем углу... и радостно выдыхаю:
- Связь!
Глава 33. Братец на связи
От нетерпеливого волнения сердце пускается вскачь, и я даже немного согреваюсь. Но вполне осознаю, что это временно... и если не удастся выбраться из холодной воды, то ночь меня добъет. Щель в потолке уже потускнела - значит, снаружи уже сумерки. И скоро станет еще холоднее.
Еще раз быстро пробегаю тонким лучом мобильного фонарика по стенам. Нужно хоть какое-то относительно сухое местечко, чтобы удобно устроиться. А потом позвонить Боярову...
Хотелось бы мне знать, как он там? И всë ли в порядке с Алисой и Ванькой?
Мысль о нем наполняет сердце чудовищной тоской, и я чуть не пропускаю темные полосы настенной технической лестницы, ведущей из глубины вод наверх, к заваленному проходу. Но, к счастью, вовремя спохватываюсь.
Еле-еле, с трудом цепляясь за выступы каменной стены, перебираюсь к замеченной лестнице и через целую вечность с облегчением ставлю ноги на ступеньки. После длительного пребывания в воде кажется, что собственное тело весит целую тонну. А то и две. Но я мотаю мокрой головой и упрямо ползу наверх, превозмогая усталость, а с моей одежды вниз потоками льется вода.
Верхняя ступенька перед завалом не выглядит жалкой жердочкой, как остальные, и на ней сидеть... ну, если не тепло, то хотя бы сухо.
Длинно выдохнув, вновь возвращаюсь к телефону. Номер Боярова наверняка должен быть у Борьки в контактах, раз он знал его номер. Не мог же он набирать его по памяти... Я вот цифры запоминаю так себе.
Сенсорный экран начинает понемногу исходить рябью, мерцать и глючить. Но самое пугающее - он не откликается на прикосновение пальцев! Наверное вода-таки проникла внутрь корпуса.
Похолодев, я касаюсь его и так и сяк, но список звонков и контактов так не открывается. Зато экранная клавиатура работает, и я торопливо набираю единственный номер, который помню наизусть. И то лишь потому, что он всегда слишком часто появлялся в моей голове с ворохом каких-нибудь шалостей или неприятностей.
Мучительный момент тишины... и размеренные гудки исходящего вызова окатывают мои натянутые нервы бальзамом облегчения.
Но трубку братишка берет не сразу.
- Кто это? - настороженно спрашивает он.
- Вань... - хрипло зову его. - Это я...
- Алëнка?!!
- Вань, слушай меня внимательно, - я захлёбываюсь торопливым шепотом, дико боясь, что мобильник внезапно заглючит, оставив меня без связи. - И не перебивай, пока всë не скажу. Та инспекторша на остановке оказалась в сговоре с людьми какого-то Германа Мрачко, а похитил меня по его приказу Борис Краснухин. Я его знала по школе, он в нашем доме жил, пока в тюрьму не попал. Женщина с астмой была с ними заодно, и меня увезли к водохранилищу. Охранник... Ярослав... защищал меня... а потом я сорвалась с обрыва и упала в воду прямо возле того места, где нас держали. У меня наручники, но мне удалось спастись через подводную часть старой шахты... Только выбраться я всë равно не могу! Выход завален... у меня телефон Бориса, вроде бы водонепроницаемый... но вода в него, кажется все равно попала, и он уже начинает барахлить. Свяжись с Бояровым как можно скорее, Вань! Возможно, он знает, как найти это место. Ярослав говорил, что послал сигнал...
В трубке начинает шуршать и потрескивать - то ли от сбоя связи, то ли от глюков промокшего телефона, и у меня сердце в пятки уходит.
Услышал ли Ванька всë, что я ему рассказала? Или всë было напрасно?
- Алëн, - зовет взволнованный голос брата, - ты сама-то как? Не ранена?
- Нет... только замерзла очень. Ты всë понял?
- Понял я, понял... сейчас наберу ему...
Сквозь мобильные шорохи мне кажется, что Ванькин голос дрожит, как в детстве, когда он плакал мелким мальчуганом от своих первых маленьких горестей.
- Хорошо. Только...
- Что? - быстро спрашивает Ванька, и я понимаю, как сильно он боится за меня. Чувствую это в интонациях его голоса.
Я обвожу узкие стены своей темной колодцеобразной ловушки нервным взглядом и подтягиваю мокрые дрожащие колени поближе к груди.