Слушая эти советы, Карпов сердился.
— Что мне там делать, в больнице этой?.. Хину принимать я и здесь могу. А лежать сейчас не время.
Алеша виновато поглядывал на отца. В голове гнездилась неотвязная мысль: «Большой ведь я. Тринадцать лет! А как оплошал. Ровно глупенького, вокруг пальца обвел меня чужак. И все потому получилось, что не думал, что делаю. Игрушками считал. Говорят, у отца не только малярия, но и чахотка. Крепится, а долго все равно не протянет».
Мальчик тяжело переживал эту трагедию, стремясь понять, что заставило Жульбертона толкнуть его на такое страшное дело.
«Чужаки. Буржуи. Не любят они нас, — рассуждал Алеша. — Дикарями считают. Вот и бьют, как скотину…»
Сердце мальчика давила непосильная тяжесть, и он день ото дня становился все грустнее и серьезнее.
Вместе с офицерами жандармского управления на завод прибыл Грей.
Для переговоров забастовщики выделили Коваленко и Карпова. Встреча происходила на станции, в салон-вагоне.
С ненавистью осматривая представителей рабочих, Грей, не вставая с места и не предлагая делегатам садиться, спросил:
— Знают ли руководители бунтовщиков, что им придется за это отвечать?
— Вот ты, оказывается, с чего начинаешь? — усаживаясь без приглашения в кресло и расправляя широкие плечи, с иронией ответил Коваленко. — А мы считали, что ты прежде всего попытаешься объяснить, кто и когда будет отвечать за убийство рабочих.
— Я прошу выражаться точнее, — возмутился стоявший в углу салона офицер. — Мы еще никого здесь не убивали.
Карпов шагнул вперед, вплотную пододвинулся к столу, жарко задышал:
— Как не убивали? А кто убил Сашу Каурова? Кто ранил Сеню Тарасова и других наших товарищей? Разве это не вы сделали? Не вы?.. С нас спрос, а с вас, значит, как с гуся вода? Вам все нипочем, что хотите, то и делаете?
Озираясь на огромные трясущиеся кулаки Михаила, Грей подошел к офицеру. Он боялся, что между жандармом и Карповым произойдет драка.
— Успокойтесь, господа, прошу вас, — показывая Михаилу на кресло, торопливо говорил Грей. — Не надо так горячиться. Давайте лучше обсуждать, что нужно сделать, чтобы прекратить забастовку.
Навалившись грудью на стол, Коваленко заявил:
— За вами дело. Освободите наших делегатов. Накажите виновников, возьмите на обеспечение завода семьи погибших рабочих — и тогда работы возобновятся.
— Это невозможно, — ерзая в кресле, ответил Грей. — Мы можем рассмотреть только последний вопрос.
— Первые два вопроса пусть бунтовщики решают сами, — вмешался в разговор офицер, но поняв, что сказал не то, что нужно, добавил: — Решать эти вопросы нас не уполномачивали, и делать этого мы не можем! Понимаете, не можем! И не будем, — добавил он громко и грубо.
— Тогда разрешите спросить, зачем же вы сюда приехали? — усмехаясь, спросил Коваленко.
— Молчать! — стукнув кулаком по столу, пронзительно закричал жандарм. — Как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Да я тебя, мерзавца, в порошок изотру!
Коваленко поднялся с места, посмотрел на Михаила и равнодушно сказал:
— Пошли. Чего зря время терять да еще угрозы глупые слушать?
Чувствуя, что он упускает последнюю возможность договориться с представителями рабочих, Грей, поднявшись, спросил:
— Значит, вы ничего не уступите.
— И не подумаем, — решительно заявил Виктор.
— Тогда вот что, — заторопился Грей. — Передайте рабочим, что ваши требования немедленно будут сообщены по инстанции.
— Ладно, передадим, — направляясь к двери, небрежно ответил Коваленко. — Но ведь там тоже такие, как вы, сидят.
Офицер погрозил ушедшим делегатам кулаком и, громко выругавшись, сказал:
— Казачьи плети о вас плачут. Обождите, дождетесь.
— Да, да. Именно плети, — согласился Грей. — Но это потом. Сейчас мы не можем допустить, чтобы забастовка продолжалась. Общество ежедневно терпит тысячные убытки. Так продолжаться не может.
— Вы предлагаете освободить арестованных? — вежливо, но с явным оттенком недовольства спросил офицер.
— Мне меньше всего хотелось бы так поступать, — вздыхая, ответил Грей. — Однако нельзя из-за каких-то трех бунтовщиков без конца терпеть ущерб.
— А может быть, следует попытаться поискать другие средства, при помощи которых можно сломить забастовку?
— Конечно, можно было бы и поискать, — согласился Грей, — но я получил сегодня очень неприятные сведения. Забастовщики намерены прекратить откачку из шахт воды. Это грозит катастрофой.
Жандарм подошел к окну, посмотрел в сторону замолкшего завода, вспомнил про выписанный ему вчера Греем в «знак дружбы» чек и, снова вернувшись к столу, взялся за карандаш: