— Простите, товарищ, а у вас имеется билет?
Ребята остановились перед милиционерами. Они не знали, что им делать. Сольвейг и Петька поглядывали на Алюту и ждали, что скажет она. Но Алюта ничего не говорила. Может быть она и говорила что-нибудь, но через шлем плохо были слышны ее слова. Она тоже не слышала, о чем разговаривали вокруг нее. А около ребят собралась уже целая толпа. Даже один милиционер заинтересовался и подошел ближе. Алюта хотела снять шлем, но Петька замахал на нее руками и сам объяснил за нее:
— Она на луну летит, а мы ее провожаем.
Милиционер вдруг вытянулся, будто увидел командира или будто вышел дежурить на перекресток двух самых главных улиц. Он сказал:
— Так прощайтесь скорее. Поезд сейчас отходит.
Необыкновенная строгость послышалась Петьке в голосе милиционера. Он поскорее схватил Алютину слоновую руку и начал прощаться изо всех сил. А Соловейка обняла Алюту за шею и поцеловала стекло шлема, за которым виднелись Алютины голубые глаза.
Милиционер торопил ребят:
— Скорее, скорее! Не задерживайте товарища. Поезд сейчас отходит. Пойдемте, гражданин, я вас провожу. А то вам тяжело в костюме.
— Она не гражданин, а гражданка — постарался объяснить Петька. Но милиционер только махнул рукой. Все равно, мол, это не важно. Он быстро повел Алюту ко входу в вокзал. Другие милиционеры попробовали было спросить у Алюты билет, но вожатый ответил за нее коротко и серьезно:
— Летящая.
Милиционеры приложили руки к каскам. Лестница понесла Алюту с провожатым наверх.
У входа в вокзал разговаривали про Алюту:
— Ишь ты, легоньких набирают лететь.
— Еще бы, на луну! Шутка ли? Путь-то дальний. Тут каждый килограмм имеет значение.
Вокруг Петьки и Соловейки собралось порядочно людей. Петька рассказывал, что маленький летчик в стратосферном костюме — это Алюта, пионерка из далекой Сибири. Что она бросилась на парашюте со стратоплана. Он рассказывал про Алюту так, как будто сам вместе с ней прилетел из Сибири и вместе с ней бросился с такой страшной высоты. Но все-таки ему было обидно, что ему не пришлось поехать с Алютой, что не придется посмотреть отправление звездолета. А Соловейка была даже рада, что все так получилось. Ей, если сказать правду, не очень хотелось уезжать из Москвы, не спросив позволения у мамы.
Соленоидный поезд
Соленоидный поезд совсем не похож на обыкновенный. Его называют поездом, пожалуй, только по старой привычке. А на самом деле это один громадный железный вагон, похожий на дирижабль. Этот вагон пролетает по шестьсот километров в час. А то и больше. Ему, как и дирижаблю, приходится пробиваться сквозь воздух, словно сквозь плотную стену. Поэтому он и построен так, чтобы воздух легче обтекал его и не мешал ему на ходу.
Милиционер подсадил Алюту в вагон. За ней захлопнулась дверца.
Начальник станции посмотрел на часы, произнес:
— Отправляться!
Главный механик-отправитель, который сидел за толстой стеклянной стеной, увидел сигнал и ответил:
— Отправляю!
Его голос усилился при помощи радио и был слышен во всем вокзале, в вагоне, где сидела Алюта, и даже на площади, где все еще толпился народ.
Потом механик взялся за большое колесо на распределительной доске и начал медленно его поворачивать. По спиралям соленоидов побежал электрический ток.
Электрический ток мчался по спирали, и в кольце соленоида образовалась громадная магнитная сила. Если бы неподалеку лежали железные иголки, ножницы, коньки, утюги, железнодорожные рельсы, они вихрем понеслись бы в середину соленоида. Но вокруг все было сделано из меди, алюминия, камня и стекла.
Только вагон, в котором сидела Алюта, был сделан из железа. Магнитные тормоза удерживали его на месте. Но вот тормоза постепенно ослабли. Вагон, похожий на дирижабль, двинулся с места, влетел в соленоидный тоннель и с силой вылетел из него.
Он полетел по воздуху, как пушечное ядро величиной с дирижабль. И, как ядро, он упал бы на землю. Но он приблизился к другому соленоиду. Электромагнитная сила втянула вагон в этот соленоид и выбросила дальше.
Так, от соленоида к соленоиду, и летел вагон.
Алюта ничуть не боялась. Она давно привыкла к быстрому лету. Пассажиры удобно сидели в мягких, красивых креслах. Алюта сняла с себя шлем. В вагоне громко и горячо разговаривали о звездолете. Не было слышно ни моторного, ни колесного шума. Не трясло и не качало. Даже не верилось, что вагон летит со страшной быстротой. Только за продолговатым окошком мелькали встречные соленоиды, совсем как телеграфные столбы на обыкновенной железной дороге.