Весь этот дурдом поднадоел уже многим кадровым сотрудникам. Сиротин с тревогой вслушивался в слова коллег. Все жаловались на отсутствие в магазинах хоть каких-нибудь продуктов, на сумасшествие толпы, которая с каждым новым выходом журнала «Огонек» устраивала истерические демократические шабаши на Лубянской площади, непосредственно у стен КГБ. Совершенно выводила из себя неадекватность начальства. К примеру, когда оперативный штаб взял под контроль ситуацию в Латвии, Литве и Эстонии, когда пошли первые задержания особо ярых нарушителей общественного порядка, из Москвы вдруг пришел приказ всех отпустить, оперативный штаб разогнать, а оружие отдать боевикам народного фронта. Эту историю Сиротину рассказал хмурый майор из отдела кадров Рижского КГБ, злой и нервный. На него в Латвии было заведено уголовное дело, а семью никак не удавалось вывезти из Риги. «Хорошо тебе там, в Лондоне, а у нас тут просто сумасшедший дом какой-то!» Сиротин встретил этого майора на входе в первый корпус здания на Лубянке, когда тот пытался прорваться «наверх» с целой стопкой рапортов об увольнении от офицеров рижского гарнизона. Вообще, на неадекватность начальства жаловались все. Но задание, полученное Сиротиным в этот раз, поражало своей какой-то совершенной дремучестью.
Сиротин, конечно, никому об этом задании не рассказывал, тем более что допуск к информации о нем носил высшую категорию секретности.
Второй этаж красного лондонского автобуса был абсолютно пуст. За окном проплывали макушки деревьев и колоннады монументальных зданий Викторианской эпохи. Сиротин пристроился у окна, профессионально отметив, что один из топтунов едет на первом этаже, а второй ведет советского дипломата на машине. Ближе к Риджент-стрит автобус заполнился народом. Сотрудник советского посольства грустно взирал на блестящие витрины магазинов Пикадилли, заполненных ярко одетыми людьми и заваленных самым разнообразным товаром. Подполковник с тоской вспоминал пустые гастрономы Москвы и гигантские очереди за колбасой или мылом, которые он увидел, когда прилетел в СССР месяц назад, чтобы получить это странное задание.
В кабинете номер № 454 здания на Лубянке Сиротина ждал какой-то очень важный лоснящийся тип из ЦК КПСС с аккуратной причесочкой и идеальным пробором. В углу сидел начальник управления генерал-майор Хомяков. Этот генерал слыл в конторе человеком особенным и очень влиятельным. Хомяков в разговор не вступал, многозначительно молчал, а всю беседу вел этот тип из ЦК.
– Николай Владимирович, у руководства нашей страны к вам очень важное поручение. Скажите, вы искусством интересуетесь?
Сиротин неопределенно пожал плечами.
– А в Британской национальной картинной галерее бывали?
Здесь Сиротин в качестве ответа только кивнул.
– Ну, вот и хорошо! – оживился посланник Старой площади. – Так вот, там есть картина художника Ван Эйка, которая называется «Портрет семейства Арнольфини». Весь прошлый год эта картина в галерее не экспонировалась – она официально находилась на реставрации. Но мы знаем, что, кроме реставрации, ее несколько месяцев изучали в управлении специальных исследований МИ-6 и активно подключали к этому изучению «советский» отдел. Мы знаем, что в этой картине заложена какая-то важная информация о нашей стране. Причем информация эта каким-то образом касается именно нынешних реалий, что, безусловно, странно, так как картина написана в 1434 году в Брюгге. Брюгге – это город в Бельгии, стране, в которой находится штаб-квартира НАТО. Такая вот странность, понимаете?
Повисла пауза, и подполковник Сиротин решил, что надо что-то ответить:
– Понимаю.
– Ну, вот и замечательно. Сейчас картину вернули в музей. Надо внимательно ее рассмотреть, попытаться восстановить какие-то события вокруг нее. Еще раз повторяю: ею занимались в британской разведке на самом высоком уровне. А у нас пока есть только это. – Перед Сиротиным на стол легла мутная черно-белая фотография. На ней были изображены мужчина и женщина в старинных одеждах в какой-то комнате с большой люстрой и круглым иллюминатором в центре. Лицо мужчины показалось Сиротину смутно знакомым.