И хотя жизнь не будет беззаботной, окончательное решение останется за самими ковчегцами. Ракеш не одаривал их рогом изобилия, предлагая быстрый путь к завораживающим сокровищам Амальгамы. Не исключено, что все разбуженные им жители Ковчега откажутся от шанса покинуть свой дом, учитывая те спартанские условия, которые им сулил альтернативный выбор.
Кем бы ни была Лал, Ракешу, несмотря ни на что, удалось не только сдержать данное ей слово, но и выполнить просьбу Зей. Он не повернулся спиной к своим собратьям, позволяя им до скончания веков влачить свое полусонное существование, но и не пошел по пути полного уничтожения их теперешней, стабильной культуры, которое бы лишило жителей Ковчега любого намека на полноценный выбор.
– Готова к небольшому путешествию? – спросил он у Зей.
– Куда? – Тело Зей нервозно напряглось.
– Недалеко, обещаю. Просто хочу попрощаться со своим другом.
Они перебрались в паром. Дело сильно упрощалось тем, что ни он, ни она не нуждались в воздушном шлюзе. Ракешу уже начинало нравиться новое воплощение – ползать в вакууме, цепляться за стены и потолки, зная, что его тело не просто марионетка, а результат благородной метаморфозы. Он надеялся, он верил, что сможет прожить в этом теле до самого возвращения Парантам.
Ракеш запустил термоядерный двигатель, и паром покинул диск, описав в небе дугу. Зей в замешательстве бегала по кабине, не зная, как сориентироваться в пространстве. – Что происходит с моим весом?
– Это ускорение. Привыкай.
– Я не понимаю.
– Терпение, – настоятельно попросил Ракеш. – Просто наслаждайся видом.
Нейтронная звезда производила грандиозное впечатление даже в пределах ограниченного спектра, доступного их зрению с учетом встроенных в корпус фильтров. Центральный джет и отдельные части диска ярко сияли, а узкая полоса частот порождала сложные, вплетенные в джет структуры, различить которые при полном спектре было бы куда труднее.
Когда в поле зрения показалось вращающееся кольцо «Обещания Лал», Ракеш встревожился не меньше Зей. Сейчас, когда прямо перед ним вырисовывались очертания последнего воплощения его хрупкой связи с Амальгамой, перспектива отказаться от нее, порвать с прежним миром была в тысячу раз страшнее, чем когда-то казался отлет с узла. Таким уязвимым он себя не чувствовал с того самого дня, как покинул Шаб-е-Нур. Жизнь в балдже будет полна неопределенности. Он не понимал ни Отчужденных, ни их прихотей. Никто не мог дать ему гарантию, что он снова увидит Парантам или другого гражданина Амальгамы.
Что ж, так тому и быть. Ведь для этого и нужны резервные копии.
Ракеш остановил паром в полусотне метров от корабля.
– Вот в этой тележке я и путешествовал, – сказал он Зей. – Правда, в ней я преодолел только часть пути от того места, где родился.
– Я не понимаю, – недовольно заявила Зей. – Как именно ты путешествовал? Где ты был?
– Не переживай, – сказал в ответ Ракеш. – Забудь об этом. Подумай лучше об этом месте и своих собственных путешествиях.
Он обратился к сидящей в кабине Парантам по радиоканалу, проложенному через разделявший их вакуум.
– Я нашла на карте звезду Тассефа, – сказала она. – Думаю, если я попрошу корабль туда отправиться, Отчуждение попытается внедрить меня обратно в сеть Амальгамы.
Тассеф располагался по другую сторону балджа, напротив Массы, ставшей для них входом в сеть Отчуждения. Парантам предстояло повторить в обратном порядке первое путешествие Лейлы и Джазима. При условии, что Амальгама впустит ее обратно.
– Сафар бехеир, мой друг, – сказал в ответ Ракеш. Счастливого пути. Они обменялись прощаниями, и он ясно дал ей понять, что полностью уверен в своем решении; Ракеш не знал, что еще добавить к своим словам.
– Еще увидимся, Ракеш, – пообещала она. Предоставится ли ей такая возможность или нет, Ракеш знал, что ее ответ был искренним; она постарается вернуться.
В течение нескольких долгих сердцебиений с «Обещанием Лал» ничего не происходило, и Ракеш даже стал подумывать, не в этом ли разгадка – возможно, Отчуждение просто заново сканировало содержимое корабля, каждый раз оставляя нетронутым его предыдущее воплощение на манер какой-нибудь древней окаменелости.
Затем вращающееся кольцо стало расплываться прямо у него на глазах; каждая из слагающих его частичек вещества отделялась от своих соседей и, оказавшись на свободе, отправлялась в путь по независимой от других траектории. Вскоре от корабля осталось лишь едва заметное, расплывчатое облако пыли.