– Я не собираюсь судить о вас исходя из вашего происхождения, – сказала Лал, – но, как показывает мой опыт, порой молекулярное родство может развиться в чувство близости, невозможное при других условиях. ДНК-панспермия хорошо изучена; ранее считалось, что все затронутые ей миры давным-давно открыты. Возможность впервые за без малого миллион лет добавить в этот каталог новую запись, вероятно, представляет для вас больший интерес, чем для меня.
Ракеш неуверенно улыбнулся. Такие достижения нельзя было в полной мере сравнить с находками эпохи великих географических открытий, однако в тяжелые моменты ему нередко казалось, что его вклад в общую копилку знаний окажется куда меньше этого скромного подстрочного комментария.
Жаль, что его обошли. – Если вы нашли такой мир, – сказал он, – значит, пополнение списка – ваша заслуга.
Лал покачала головой. – Строго говоря, решающую роль сыграли доказательства, добытые третьей стороной, но дело не в этом. Мы можем весь день спорить о формальностях, решая, кто был первым, но на данный момент известна лишь часть общей картины. Почти все, что касается этого мира, еще только предстоит открыть, и пока кто-нибудь не возьмется за дело всерьез, крупицы информации, которыми я располагаю, останутся практически бесполезными.
– Значит, вы пришли сюда, чтобы получить что-нибудь в обмен на ваши знания?
– В обмен? – Лал выглядела ошарашенной. – Вовсе нет. Я всего лишь хочу найти того, кто оценит эту задачу по достоинству, поскольку у меня самой на это нет ни времени, ни желания.
У Ракеша появилось ощущение, что его пытаются пробудить от дурманящего сна, который тянулся так долго, что стал казаться бесконечным. Он пришел в этот узел, на это перепутье, в надежде встретить именно такого путешественника, но за девяносто шесть лет не узнал от проходящих через него людей ничего нового – ведь все это он уже слышал у себя дома. Ракеш завел друзей среди местных бездельников, но несмотря на довольно-таки приятное время, которое он проводил в их компании, старая, наивная фантазия о случайной встрече с пресыщенным тайнами незнакомцем – усталым путником, который бы заявил: «Я повидал столько, что хватит на всю жизнь – возьмите эти крохи себе» – была погребена за давностью лет.
Теперь же, когда она, наконец, воскресла у него на глазах, Ракеш не чувствовал восторга, а был, скорее, обеспокоен. Он обратился к Лал с должным уважением, стараясь, тем не менее, тщательно выбирать слова. – Не могу ничего обещать, но почту за честь, если вы найдете время, чтобы рассказать нам о своих находках.
Лал объяснила им, что принадлежит к клану синхронистов. Его члены бороздили галактику, путешествуя поодиночке, но по договоренности поддерживали связь, регулярно встречаясь в заранее оговоренных местах и прилагая все усилия к тому, чтобы субъективное время, прошедшее между встречами, было примерно одинаковым для всего клана. Лал как раз направлялась на очередной слет, находясь в планетарной системе в двенадцати сотнях световых лет от этого узла в сторону края галактики. Поскольку встречи проходили всего раз в сто тысяч лет, путешествие можно было спланировать с большим запасом по времени, а у опоздавших не было повода для оправданий.
Но когда пришло время отправляться в путь, Лал в силу обстоятельств, о которых она предпочла умолчать, оказалась на противоположной стороне галактики и никак не смогла бы успеть к назначенном сроку обычными средствами. Коммуникационная сеть, поддерживаемая Амальгамой, опоясывала плотно усеянную звездами сферу, образующую центральный галактический балдж – из-за этого длина пути увеличивалась на несколько тысяч световых лет по сравнению с движением по прямой линии. В итоге, взвесив доступные ей варианты и собственное чувство долга, Лал вверила свою судьбу в руки Отчуждения.
Вайя вопросительно посмотрела на нее. – Вы прошли через их сеть?
– Да.
– Но предварительно вы должны были себя зашифровать?
– Обычно так и делается, – ответила Лал. – Но я оказалась там в неподходящий момент. Несколько десятилетий назад произошел неожиданный всплеск траффика, и для моего пункта назначения свободных ключей шифрования уже не осталось. Ключи приходится передавать по длинному маршруту; на восполнение дефицита может уйти несколько веков. Так что у меня не было выбора. Мои данные были у всех на виду.