Когда Зак пригласил ее в первый раз, она рассказала ему старый анекдот: чтобы попасть на нулевую линию из гармовой четверти, проще всего было сначала добраться до шомальной, откуда весь оставшийся путь пришлось бы просто идти вниз. В ответ Зак не выказал ни удивления, ни раздражения, а показал ей очередную из своих карт.
– Эти линии показывают траектории, которые не ведут ни вверх, ни вниз, – объяснил он. – Я называю их «уровнями». Расстояние между ними подобраны таким образом, чтобы переход между двумя соседними всегда требовал одних и тех же усилий. Если ты подсчитаешь количество линий, которые пересекает твой маршрут, то узнаешь, сколько сил придется затратить на дорогу.
В действительности подсчет линий не сообщил Рои ничего нового; весь смысл ее анекдота заключался во всем известном факте: путь между гармовой и шомальной четвертями потребовал бы не меньших усилий, чем прямая дорога к нулевой линии. Тем не менее, благодаря карте это становилось очевидным, поскольку нулевая линия находилась на одном уровне с границами четвертей.
Зак настаивал на том, что нарисовал эту карту, не прибегая к трудоемким измерениям весовых линий на первой карте и отмечая разницу в затраченных усилиях, а воспользовался логическими рассуждениями, которые были основаны на базовом математическом правиле, описывающем распределение весов, и в конечном счете позволили ему вывести новое правило, характеризующее форму уровней и разделяющие их промежутки. Рои была поражена, но попытавшись узнать подробности, поняла, что объяснения Зака для нее совершенно непостижимы. – Когда доберешься до Затишья и у тебя будет время поразмыслить над этими идеями в свободное время, тебе все станет ясно, – пообещал он.
Рои планировала, что путешествие в общей сложности займет двенадцать смен: четыре, чтобы добраться до нулевой линии, пять – чтобы погостить у Зака, и еще три – чтобы вернуться назад по более простому пути. Она провела со своей бригадой достаточно времени, чтобы подобное отсутствие казалось приемлемым; всем нужно было время от времени восстанавливать силы, а путешествия было распространенной формой отдыха. Даже если работник от этого становился уязвимым для перевербовки, неизъяснимая правда заключалась в том, что определенная доля ротации поддерживала бодрость бригады в целом, а засада, в которую попадал уставший или неприкаянный работник, не становилась концом света.
Предаваться абстрактным размышлениям о подобных вещах было легко, но когда Рои проснулась в своей укромной расщелине, и столкнулась с реальностью, требующей идти не вместе со коллегами, а в противоположную сторону, она поняла, что выбрала для своего ухода самый неподходящий момент. В конце каждой смены она жаждала одиночества, но по пробуждении ее мысли занимало лишь товарищество и совместный труд. В этой бригаде у нее не было близких друзей, но это не имело значения: кто бы ни был рядом с ней – самый что ни на есть молчаливый незнакомец или же общительный и словоохотливый приятель, которого она знала вдоль и поперек, работа бок о бок с ним приносила ей одинаковое чувство удовлетворения. В конце концов, работа есть работа; все остальное, каким бы упоительным оно ни было, оставалось всего лишь никому не нужной болтовней.
Выбравшись из своего убежища, она решила, несмотря ни на что, следовать своему плану. Чем труднее было отправиться в путь, тем больше крепла ее уверенность в надежной связи с командой.
Зак дал ей несколько карт, на которых был показан путь от их обычного места встречи до точки сбора, которую он выбрал вблизи нулевой линии. Рои решила не следовать этому маршруту со всей точностью; неважно, доверяла ли она Заку, или нет – несколько раз сделав крюк, можно было добавить в путешествие непредсказуемости, и приятнее провести время. Она уже бывала в Затишье и даже какое-то время работала в сардовой четверти, однако излюбленные места Зака, расположенные вдоль нулевой линии, находились дальше к рарбу, чем ей когда-либо приходилось бывать, а по дороге ей наверняка бы встретились огромные пространства незнакомых территорий.