– Сначала надо назначить секундантов, – вмешался Никита.
– Прекрасно, – согласился Полонский. – Будешь моим секундантом?
Никита угрюмо поглядел на него и махнул рукой.
– Тогда ты, Митенька, будешь секундантом у меня, – распорядился князь. – Ни к чему нам посторонние лица. Доктором возьмем Телегина. – Он с вызовом обернулся к своему противнику. – Ну что, господин граф? Когда стреляемся?
– А кто сказал, что мы будем стреляться? – спокойно возразил Евгений. – Раз я был оскорблен, то и оружие выбираю я. Будем драться на шпагах.
– На шпагах? – поразился Митя.
– На шпагах? – повторил ошеломленный Карелин.
– Разумеется, – хладнокровно ответил Полонский. – А что, будут какие-то возражения?
Муся, услышав эти слова, зарыдала еще горше. Она куда быстрее остальных мужчин сообразила, куда клонит коварный граф. Ее кузен первоклассный стрелок, но в фехтовании куда слабее. Что же до Евгения, то он в стрельбе уступает князю, но зато у знаменитого учителя Вальвиля-младшего граф слыл одним из лучших учеников. Орест тоже отлично понял, почему его противник выбрал столь странное оружие, и гордо вскинул голову.
– Возражений не будет, – ответил он на вопрос Полонского. – Когда дуэль?
– Господа, – вмешался Карелин, – по условиям кодекса все переговоры между противниками должны вести секунданты. Что вы делаете?
– А, к черту церемонии! – жестко отозвался Полонский. – Все равно ведь тут все свои, верно? Раз уж князь собрался завтра отбыть с барышнями на вокзал в Николаевск, может, сегодня мы и решим нашу проблему?
– Чем быстрее, тем лучше, – парировал Орест. – Через час на поляне у старого дуба. Идет? Никита, ты успеешь предупредить доктора?
– Он его убьет! – стонала Муся, обхватив своими маленькими ручками кудрявую голову. – Господи, Амалия, Эжен ведь убьет его! – Она хлюпнула носом. – Да, я чуть не забыла… Кузен оставил тебе письмо.
Сердце Амалии екнуло.
– Письмо?
– Да. – Муся повернулась к столу и, пошарив среди книг, извлекла маленький запечатанный конверт. – Он сидел вот тут… и все тот же кот ходил возле его ног… и он попросил меня передать это тебе… Амалия, мне страшно, – по-детски беспомощно закончила она.
Амалия разорвала конверт. Внутри был листок простой бумаги, сложенный вдвое. Амалия развернула его.
– Что он написал? – робко поинтересовалась Муся, вытирая слезы со щек вышитым платочком.
Письмо было совсем коротким. Посередине листа стояло: «Je vous aime. O.».[60]
И больше ничего.
Амалия медленно опустила листок на колени.
– Когда они уехали? – внезапно спросила она.
Муся покачала головой.
– Не знаю… Наверное, с полчаса тому назад.
– Доктор уже был с ними?
Муся задумалась, наморщила лоб.
– Кажется, нет. Я не уверена…
– Значит, они должны будут еще заехать за ним, – закончила Амалия, поднимаясь с места. – Даша! Неси мою шаль.
– Ты что задумала? – спросила Муся, с изумлением глядя на нее.
– Я остановлю их, – решительно сказала Амалия. – Это никчемная ссора… Я не позволю им убить друг друга!
И она бросилась к двери.
– Амалия, стой! – закричала Муся. – Ты… ты не сможешь ничего сделать! Я пыталась, но… Если бы ты видела их лица, ты бы сама все поняла. Куда же ты?
«На поляне возле старого дуба… На поляне…»
Амалия сбежала с крыльца. Крикнула:
– Осип! – К ней подбежал конюший. – Дженни еще хромает?
– Никак нет-с, Амалия Константиновна. Прикажете седлать?
Амалия заметила, что она до сих пор держит в руке то самое письмо, скомкала его и сунула в карман. Пока будут седлать Дженни, пройдут драгоценные минуты, и вдобавок Амалии придется вернуться в дом и переодеться в амазонку. Нет, так она потеряет слишком много времени. Моментально приняв решение, девушка подобрала юбки и побежала по дороге, ведущей в лес.
– Так седлать Дженни или нет, барышня? – закричал Осип ей вслед и, не получив ответа, недоуменно развел руками.
«Вот негодяй! – кипела Амалия, окунаясь в золотую сень деревьев. – Из-за того, что я вчера отказала ему, привязался к бедному Оресту… Мерзавец! Животное! А, черт… черт… черт… – На ее пути попалось сразу несколько канав, и она перескочила через них в такт чертям. – Щучья холера! Правильно говорит моя маман, нет ничего хуже, чем если в тебя влюбится какой-нибудь, прости господи, недоумок. Ох, я даже не ела с утра! – вспомнила Амалия через полсотни шагов. – Только бы поспеть вовремя, только бы поспеть… Заяц! Ничего себе! – Амалия даже остановилась от неожиданности. – Ну, чего смотришь на меня? Не видишь, что ли, – барышня делает моцион!»