По рядам воинов прокатился ропот гнева и ужаса. Я прикинул размеры этой дикой орды — примерно четыре тысячи. У каждого за плечами карабин, луков ни у кого не было. Это означало войну, а число воинов говорило о важности предпринятого рейда.
— Куда вы направляетесь? — спросил я.
— Против нас выступило пять тысяч воинов из Кхора, — ответил Хосутх. — Это будет смертельная схватка племен. Мы решили встретить их подальше от стен нашего города и избавить наших женщин от ужасов войны.
— Забудьте о людях из Кхора! — закричал я с болью в сердце. — Вы хотите пощадить чувства ваших женщин — но ведь тысячи ваших жен и дочерей терпят невыносимые мучения от проклятых ягов на черной скале Ютла! Идите за мной! Я поведу вас на крепость этих дьяволов, тысячи веков истязающих Альмарик!
— Сколько у них воинов? — неуверенно спросил Хосутх.
— Двадцать тысяч.
У слушающих вырвался стон.
— Что сможет сделать наша кучка против такой орды?
— Не бойтесь, — воскликнул я. — Я приведу вас в самое сердце цитадели.
— Хай! — проревел Гхор-Медведь, размахивая мечом, — он всегда быстро заводился под уговорами. — Это слово мужчины! Ну что же вы, братья! Идем за Железной Рукой! Он покажет нам путь!
— А как же отряд из Кхора? — запротестовал Хогутх. — Они собираются нас атаковать. Мы должны с ними сразиться.
Гхор, когда до него дошла истинность этого утверждения, громко фыркнул, после чего все уставились на меня.
— Предоставьте это дело мне, — предложил я отчаянно. — Дайте мне поговорить с ними…
— Они снесут тебе голову до того, как ты успеешь открыть рот, — проворчал Хосутх.
— Это точно, — заметал Гхор. — Мы воюем с Кхором уже пятьдесят тысяч лет. Не доверяйся им, друг.
— И все же я попытаюсь, — ответил я.
— Что ж, у тебя будет такая возможность, — мрачно сказал Хосутх. — Кстати, вон они!
Вдалеке мы увидели темную движущуюся массу.
— Карабины — товсь! — рявкнул старый Хосутх, и его холодные глаз засверкали. — Клинки наголо, все за мной!
— Вы хотите сражаться вечером? — спросил я.
Он взглянул на солнце.
— Нет. Мы двинемся им навстречу и станем лагерем на расстоянии выстрела. Мы нападем на них ранним утром и перережем им глотки.
— У них наверняка такой же план, — вмешался Тхэб. — Вот это будет забава!
— И пока вы будете упиваться бессмысленным кровопролитием, — сказал я с горечью в голосе, — над рекой Йог ваши и их дочери будут под пытками тщетно взывать о помощи. Болваны! Какие же вы болваны!
— Но что же мы можем сделать? — возразил Гучлак.
— Идите за мной! — пылко проорал я. — Мы пойдем им навстречу, и я буду говорить с ними.
Я повернулся и зашагал через равнину; волосатые люди из Котха потянулись за мной, многие при этом ворчали и недоверчиво крутили головами. Я видел приближающуюся армию сначала как расплывчатое пятно, потом начали прорисовываться волосатые тела, ожесточенные лица, сверкающее оружие. Но я продолжал идти вперед, забыв о страхе и осторожности; все мое существо было подчинено непреодолимой потребности.
Врагов разделяло несколько сотен ярдов, когда я швырнул на землю свое единственное оружие — кинжал яга — и, стряхнув с плеч руки протестующего Гхора, вышел один, без оружия, вперед; при этом я поднял вверх руки и повернул пустыми ладонями к противнику.
Те остановились, готовые к немедленному действию. Необычность поведения и сам внешний мой вид привели их в замешательство. Ежесекундно я ожидал услышать грохот карабина, но ничего не случилось, и вскоре я оказался в нескольких ярдах от авангардной группы, состоявшей из могучих мужей, обступивших высокую фигуру вождя — старого Браги, о котором рассказывал Хосутх. У него была слава непреклонного и жестокого человека, подверженного настроению и фанатичного в ненависти.
— Остановись! — закричал он, подняв меч. — Что ты задумал? Кто ты такой, что отправляешься в пасть войны без оружия?
— Я — Исайя Керн из племени Котх, — ответил я. — Я уполномочен вести переговоры.
— Откуда взялся этот сумасшедший? — прорычал Браги. — Ну-ка, Зэн, — пулю ему в голову.
Но, вместо того чтобы выстрелить, пристально всматривающийся в меня Зэн бросил карабин и закричал:
— Пока я жив — этого не будет! Клянусь Цаком, это он! Неужели ты не помнишь, как спас мне, Зэну-Меченосцу, жизнь в Холмах?
Он запрокинул голову и показал огромный шрам на узловатой шее.