— Ты тот, кто дрался с саблезубым. Я не думал, что ты выживешь, получив такие ужасные раны.
— Не так-то легко убить воина из Кхора, — рассмеялся Зэн, сжав меня в медвежьих объятиях. — Что ты делаешь среди этих собак из Котха? Ты должен драться на нашей стороне!
— Если все пойдет так, как я хочу, то сражения не будет, — ответил я. — Все, что мне надо, это поговорить с вашими воинами и вождями. Это ничуть не противоречит обычаям.
— Это верно! — признался Зэн-Меченосец. — Браги, ты же не откажешь ему в этом?
Пожирая меня глазами, Браги что-то проворчал в бороду.
— Пусть ваши воины подойдут сюда. — Я указал на выбранное мною место. — Люди Хосутха станут напротив. Таким образом все будут слышать, что я скажу. Затем, если все-таки не удастся достичь соглашения, то обе стороны отходят на пятьсот ярдов и действуют по своему усмотрению.
— Ты сошел с ума! — Старый Браги дернул себя за бороду рукой, трясущейся от ярости. — Это западня. Убирайся прочь, собака!
— Я — ваш заложник, — ответил я. — Я безоружен. В любой момент меня сможет достать твой меч. Если это предательство — зарубите меня на месте.
— Но для чего все это?
— Я был в плену у ягов, — воскликнул я. — Я вернулся, чтобы рассказать гурам, что происходит в стране Ягг.
— Яги выкрали мою дочь, — заявил воин, проталкиваясь сквозь ряды товарищей. — Ты не видел ее там?
— Они унесли мою сестру.
— И мою невесту.
— И мою племянницу.
Выкрики слились в единый хор; забыв о старой вражде, воины, сломав строй, в избытке чувств хлопали меня по плечам.
— Назад, болваны! — проревел Браги, раздавая направо и налево удары мечом плашмя. — Вы сломаете боевой порядок, и воины Котха нас всех перережут! Вы что, не поняли, ведь это ловушка!
— Это не ловушка! — закричал я. — Во имя бога, я же только прошу выслушать меня!
Воины пропустили мимо ушей протесты Браги. Вокруг меня началась давка, и только милосердное Провидение удержало нервничающих воинов Котха от залпа в скопище врагов; впрочем, вскоре установилось подобие порядка. В конце концов сборище крикунов заняло приблизительно ту позицию, которую я и предлагал — полукруг мужей из Кхора встал напротив такой же группы, состоящей из представителей Котха. Близость врага чуть было не вызвала взрыв межплеменной ненависти. Челюсти выдвинулись вперед, глаза засверкали, волосатые руки судорожно сжали приклады карабинов. Эти дикари вперились друг в друга, словно злобные псы, и я поспешил начать свою речь.
Я никогда не был маститым оратором и, выйдя перед этими враждебными массами, почувствовал, как мой запал гаснет в лихорадочном ознобе беспомощности. Мне противостояли миллионы веков традиционной резни и войн. Один против копившихся тысячелетиями идей, предрассудков и обычаев целого мира — эта мысль почти парализовала рассудок. Но я вспомнил об ужасах Югги, слепая ярость вскипела во мне, а в сознании опять запылал огонь, охвативший весь сделавшийся крохотным мир, и на крыльях этого пожарища я вознесся на такие высоты, о которых раньше и не ведал.
И тогда я обрушил на них последний удар.
— Это ваши женщины, плоть от плоти и кровь от крови вашей, кричат на дыбах Югги! Вы зовете себя мужчинами, хвастаетесь, бравируете и чванитесь, а между тем крылатые дьяволы смеются над вами. Мужчины! Ха-ха!
Последняя фраза, вырвавшаяся от горечи и глубины ярости, напоминала завывание волка:
— Мужчины! Отправляйтесь домой и переоденьтесь в женские юбки!
Ужасный рев перекрыл мои слова, вверх взметнулись сжатые кулаки, налитые кровью глаза вперились в меня, а волосатые глотки взвыли кипящей яростью:
— Ты лжешь, собака! Ты лжешь, будь ты проклят! Мы — мужчины! Веди нас на этих дьяволов, или мы разорвем тебя!
Глава XII
В города с сообщениями о принятом решении были посланы гонцы. Мы двигались на юг — четыре тысячи мужей из Котха и пять тысяч из Кхора. Мы шли отдельными колоннами, так как мне казалось разумнее держать отряды врозь, пока вид общего обидчика не погасит межплеменную вражду.
Хосутх предложил укрыться среди деревьев вдоль берега и подстрелить дозорных на рассвете, но я понимал, что на таком расстоянии это нереально. Нас разделяла река, и даже если наши снайперы притаятся у самой воды, то утром их сразу заметят. Яги на башне были вне досягаемости карабинов. Мы могли подкрасться достаточно близко, чтобы подстрелить одного или двух, но для успеха замысла необходимо убрать всех.
Поэтому мы пошли лесом вдоль берега и, пройдя около мили вверх по реке, оказались против выступающего скалистого мыска, к которому, как мне казалось, течение устремлялось от центра русла. Здесь мы соорудили и спустили на воду тяжелый, мощный плот-катамаран, привязав к нему крепкий канат. Я взошел на это судно вместе с четырьмя лучшими снайперами объединенной орды: Тхэб-Быстроногий, Скэл-Ястреб и два воина из Кхора. У каждого за спиной висело по два карабина.