Выскочив из-за моей спины, Гхор рванулся им навстречу, я же бросился к лебедке, с помощью которой опускался мост. Оглушительный боевой клич Медведя перекрыл вопли аккасов, смешавшиеся с лязгом стали и хрустом сломанных костей. Но у меня не было возможности наблюдать за схваткой — главным была лебедка, и я отдавал ей все силы. Я видел раньше, что с ней с трудом справлялись пятеро аккасов, однако в этот момент я вращал ее в одиночку, не обращая внимания на заливающий глаза пот и сведенные судорогой мышцы. Наконец дальний край моста опустился на другой берег, прямо под ноги подбежавшим гурам.
Я рванулся на помощь Гхору, его учащенное дыхание все еще слышалось среди суматохи схватки. Я понимал, что скоро шум в нижнем городе разбудит ягов: крайне необходимо было закрепиться на плацдарме в Акке, прежде чем крылатые дьяволы обрушат на нас град стрел. К моменту, когда я опустил мост, Гхор был уже крепко зажат и держался на пределе. У его ног валялось с полдюжины трупов; он неистово орудовал огромным мечом, как масло рассекавшим плоть и кости. Но Гхор истекал кровью, а аккасы все наседали.
Кроме кинжала Готраха, никакого другого оружия у меня не было, но я ринулся в гущу схватки, всадил тонкий клинок в сердце первого попавшегося под руку аккаса и выхватил из слабеющей кисти стальной меч. Это было грубое оружие, откованное, по-видимому, в кузнице Акки, но все же обладавшее приличным весом и остротой. Размахивая им как дубиной, я посеял панику в рядах голубых воинов. Гхор приветствовал мое появление оглушительным ревом и удвоил ярость сокрушающих ударов, так что ошеломленные аккасы на мгновение ослабили натиск.
Именно в этот момент первый гур преодолел мост. В считанные секунды к нам на помощь подоспело сразу пятьдесят воинов. Тем не менее мы ни на шаг не продвинулись вперед. Рой за роем из хижин вылетали голубые люди и с отчаянной яростью бросались на нас. В бою каждый гур стоил трех — четырех аккасов, но на их стороне было подавляющее численное превосходство. Они оттеснили нас назад к мосту, и как мы ни старались, нам не удавалось пробиться вперед и расчистить путь для сотен наших воинов, рвавшихся скрестить мечи с врагами. Аккасы выстроились большим полумесяцем и напирали так, что практически вдавили первую линию гуров в стоявших за их спинами. Голубые люди взобрались на стены; потрясая оружием, они истошно вопили и орали. У них не было ни луков, ни метательных орудий — их крылатые хозяева были осторожны.
Рассвет застал резню в самом разгаре, и сражающиеся стороны воочию увидели своих врагов. Я понимал, что яги наверху наверняка уже зашевелились. Мне казалось, что в реве битвы я различаю хлопанье крыльев, но никак не мог взглянуть вверх. Мы сошлись с напирающей на нас ордой так тесно, что в толчее было невозможно даже взмахнуть мечом. Словно дикие звери, аккасы рвали нас зубами и грязными ногтями, в воздухе стоял отвратительный запах немытых тел. Проклиная все на свете, крутясь и извиваясь в этой давке, каждый из нас пытался высвободить руку для удара.
Не успел я поежиться при мысли о стрелах, которые вот-вот на нас посыплются, как сверху — подобно шуршащей стене ливня — обрушился первый залп. Вокруг меня раздались крики и стоны; хватаясь за оперенные концы стрел, воины пытались вытащить их из тел. В этот момент находящиеся на мосту и над другом берегу гуры, не стрелявшие из страха попасть при слабом свете в своих товарищей, открыли огонь. На таком расстоянии эффективность его была просто поразительной. Первый же залп очистил стену; взобравшись на перила моста, стрелки стали посылать пулю за пулей поверх наших голов в плотную массу аккасов, преграждающих нам путь. В результате огромные пробоины возникли в их толпе, передние ряды защитников крепости, смешавшись, отступили, и мы ринулись в узкие улочки Акки.
Но сопротивление еще не было сломлено окончательно. Коренастые голубые люди продолжали драться. Повсюду на улицах раздавался лязг стали, грохот выстрелов, вопли боли и ярости. Но главная угроза исходила сверху.
Крылатые дьяволы, словно шершни из гнезда, вылетали из своей цитадели. Несколько сотен ягов с мечами в руках спикировали вниз к Акке, другие выстроились у края скалы, пуская сверху тучи стрел. В этот момент заговорили карабины наших воинов, укрывшихся в кустарниках вдоль каналов, и после первого залпа на плоские крыши Акки обрушился град изуродованных тел. Оставшиеся в живых яги рванули в укрытия с бешеной скоростью, какую только могли развить их крылья.