– Откуда мне знать? – взорвался Коул. – Чего ты хочешь? Чтобы тебя убили?
Молли попыталась унять раздражение мужа и свое растущее беспокойство.
– Наверное, тут нет ничего серьезного. Чей-то глупый розыгрыш. Никто ведь не знает, чем я занимаюсь. – Обнаженная, Молли подалась вперед и обняла Коула за шею. – Давай не будем ссориться!
Коул и не подумал ей подыгрывать.
Молли поцеловала его в щеку, потом в шею.
– Не злись на меня, Коул, – шептала она между поцелуями.
– Нужно сообщить в полицию, – куда мягче посоветовал Коул.
– Угу.
Плечи Коула расслабились, он притянул Молли к себе и поцеловал.
– Эй, подожди! – засмеялась Молли. – Дай полотенце.
Коул смотрел на нее с вожделением и держал полотенце так, чтобы она не дотянулась.
– Не спеши…
Молли сделала вид, что злится. Коул обнял ее, и его одежда тут же промокла. Молли стояла в ванне, поэтому оказалась почти одного роста с ним. Смутившись, она легонько его оттолкнула.
– Ладно, давай полотенце.
Коул игриво швырнул ей полотенце, ухмыляясь, как Чеширский кот. Уже на пороге ванной он обернулся, поднял вскрытый конверт и оглядел.
– Обратного адреса нет. – Коул сорвал с конверта клапан и вытащил желтый стикер. Игривости как не бывало – его лицо снова перекосилось от раздражения. – Молли, – серьезно начал он, – что за черт здесь творится?
Молли ответила недоуменным взглядом. Коул смял записку, вместе с рваным конвертом бросил в мусорный контейнер и ушел, не оглянувшись. Молли вытащила стикер из контейнера и торопливо развернула.
На желтом листочке простым карандашом нацарапали:
Пастор Летт прижалась к стене, ожидая, когда можно будет показаться. В тускло освещенной комнате мальчишка стоял неподвижно. Пастор Летт медленно подошла к нему и перехватила его взгляд.
– Не бойся, милый, это я.
Мальчишка смотрел на нее как на чужую. Душу пастора Летт всколыхнуло чувство вины, но его быстро сменила досада. Она поставила мешок с мусором на пол.
Они же обо всем договорились, ввели правила, которые помогут им жить спокойно. Что изменилось? Чего испугался мальчишка? Пастор Летт прекрасно знала чего. Она переступила черту, испугала мальчишку так, что неизвестно, оправится ли он. Пастор присела на корточки.
– Милый, все хорошо, я позабочусь о тебе и не дам в обиду. У нас все будет в порядке. – Она потянулась к мальчишке, но тот отпрянул. – Господь поручил мне за тобой ухаживать. – Голос зазвенел от волнения, и пастор Летт постаралась успокоиться. Она поманила мальчишку к себе: – Иди сюда, не бойся!
Мальчишка неуверенно шагнул к ней.
– Правильно, милый, иди сюда! – Пастор Летт притянула его ближе. – Ну, чем ты занимался?
Мальчишка смотрел на нее в упор; глаза у него красивые, невинные. Обожание переполняло сердце пастора Летт и мешалось с болью. Она же в заложниках его держит! Чтобы наслаждаться жизнью, мальчику нужна свобода, а он как в тюрьме сидит.
– Ты к молитве готовился? – шепотом спросила пастор. – С Господом говорил?
Мальчишка нервно кивнул.
– Правильно, мы все разговариваем с Господом.
Мальчишка поднял голову. Судя по вздоху облегчения, ее он услышал.
– О чем ты молился? Тебе что-нибудь нужно? – спросила пастор Летт.
Мальчишка не ответил.
– О чем ты просил Господа? Ты несчастен? – не унималась она, отчаянно желая его порадовать.
Мальчишка начал чуть заметно раскачиваться из стороны в сторону. Пастор Летт такое уже видела и прекрасно понимала: мальчишка напуган.
– Солнышко, не закрывайся от меня. Я могу помочь, – заверила пастор Летт. – Давай посмотрим, что я тебе принесла. – Она потянулась к пакетам.
Мальчишка с любопытством на них глянул. Из самых глубин пастор Летт вытащила плюшевого кролика. У мальчишки загорелись глаза. Пастор протянула кролика – он схватил его и зажал под мышкой.
– Вот она, моя любимая улыбка! – воскликнула пастор Летт. – Давай посмотрим дальше.
Осмелевший мальчишка приблизился и в предвкушении подарков даже раскачиваться перестал.
Пастор Летт вытащила коричневую рубашку и белый свитер.
– Что это? – поддразнила она. – Вроде одежда… – Пастор поднесла вещи к глазам. – Хм, и размер как будто твой. – Она взглянула на мальчишку: – Лучше проверим, не мало ли тебе? Нет, в самый раз; значит, обновки твои.
Мальчишка вырвал свитер и рубашку у нее из рук и жадно понюхал. Пастор Летт улыбнулась. Материальные блага она презирала, но порой большего предложить не могла. Она осознавала, что делает и будет делать дальше, но ведь ее заставили. Люди вынудили ее жить в вечном обмане. Разве это справедливо? Мальчишку то и дело приходилось бросать одного, но пастор знала, вернее, надеялась, что Господь не оставит их, что защитит от зла и жестокого мира.