Накануне ночью Эмма заползла к Трейси в кроватку. Решила, что сестра заснула, залезла к ней и свернулась калачиком. Трейси ничего не сказала, она очень скучала по Эмме. Когда сестренка захныкала, Трейси обняла ее и прижала к себе, как большую куклу, а потом заплакала сама.
Они с Эммой играли, как раньше, но если Эмма брала игрушки Трейси, то мама на нее кричала. Трейси не нравилось, что мама кричит. Пусть Эмма берет что захочет, кроме Мамочкиной куколки. Эта куколка особенная, она для одной Трейси.
Трейси хотелось увидеться с Молли. Мама разрешила, но после того, как с их двора уйдут люди с большими камерами. Тайком от мамы Трейси раздвинула шторы и выглянула в окно. Почему их дом вдруг стал всем интересен, она не понимала, но радовалась, что его показывают по телевизору, хотя смотреть новости ей запретили. Она хотела выйти во двор – пусть ее фотографируют, – но мама не позволила. Мама назвала людей с камерами стервятниками. Стервятники – это такие птицы, а разве те люди похожи на птиц?
«Кто знал, что дом окажется таким уютным?» – думала пастор Летт, протирая полки в библиотеке Перкинсонов. Часы показывали четыре пополудни. Они с Ханной и Ньютоном занимались уборкой почти целый день – чистили полы, вытирали пыль, выгребали грязь, скопившуюся за много лет. Пастор Летт радовалась, что их стараниями дом снова станет годным для житья. Только в верхние спальни идти не хотелось: сейчас ей было не до встречи с призраками миссис Перкинсон и ее дочери. Хвала небесам, Ханна вызвалась прибраться там и пока ничего странного не увидела. Ньютон облагораживал дом снаружи – чинил ступеньки, менял прогнившие доски, обдирал планки с окон. Ханна принесла старые половики, Ньютон с Бетти купили подержанную мебель.
Пастор Летт в очередной раз поблагодарила друзей за верность. Без них не выйти ей из тени тайн и секретов. Пастор постояла на крыльце. Мрак, много лет витавший над домом, понемногу рассеивался, теперь здесь даже дышалось легче. Пастор спустилась во двор и невольно восхитилась: как красив дом, когда окна не заколочены! Или все дело в зловещих секретах, которые, пастор надеялась, вот-вот исчезнут?
Глава 28
Коул вел машину мимо Бойдской Пресвитерианской церкви. Таннеры ехали в гости к Родни. Молли смотрела не на церковь, а чуть дальше, на паутину желтой полицейской ленты. Она радовалась, что пастор Летт позволила им навестить Родни, и все же ей было не по себе. Молли оглянулась на Эрика: тот на заднем сиденье строчил эсэмэски. После стольких дней безумства и смятения она чуть ли не физически наслаждалась покоем.
Они подъехали к знакомому викторианскому дому. На парадном крыльце появились три цветных кресла и большой плакат с надписью: «Любой человек нам друг. Добро пожаловать, друзья!» Вокруг зеленели пастбища с темными вкраплениями валунов. Справа от дома высокая ива склонила ветки к ручью, под ней стояла чугунная скамья с зонтом. Молли удивлялась, как Ньютон и Бетти все эти годы прятали Родни.
Родни вышел на крыльцо, где уже стояла пастор Летт. С поразительной нежностью она обняла брата. Молли не поверила бы, что пастор способна на столь неприкрытое проявление чувств, если бы не увидела своими глазами. Рядом с братом пастор Летт была такой маленькой и хрупкой. Родни приподнял ее и закружил с радостным криком:
– Карла дома! Карла дома!
Родни опустил сестру на дощатый пол крыльца, она едва устояла на ногах. Родни напоминал взволнованного ребенка: движения резкие, дерганые, с собственными конечностями не в ладах. Джинсы на коленях пузырятся, внизу собрались гармошкой, словно не по росту, зато рубашка едва сходится на широкой груди и выпирающем животе.
Пастор снова обняла Родни. Он заметил Молли – глаза его расширились, губы растянулись в широченной улыбке, – вырвался из объятий сестры и бросился к гостье. Вот он схватил ее и поднял на руки.
– Молли нашла девочку!
Его оглушительный хохот наверняка долетел до самого Господа.
Пастор кинулась спасать Молли – дернула Родни за рукав: хватит, отпусти.
– Ма! – испуганно вскрикнул Эрик.
Родни продолжал кружиться с Молли на руках, она даже начала опасаться, как бы ее не стошнило.
– Родни, поставь Молли на землю! – закричала пастор Летт.