В глазах пастора Летт читалась мольба, и Молли подарила ей чуть заметную улыбку.
– И что теперь? Молли? – Коул взглянул на жену, словно она знала ответы на все вопросы.
– Карла вполне могла нас сюда не звать, – тихо заговорила Молли. – И где прячет Уильяма, могла не говорить. По-моему – нет, я ее не оправдываю, – по-моему, она взвалила на себя непосильное бремя. И, наверное, настал момент попытаться исправить ошибки.
Коул взял Молли за руку и спросил, глядя на пастора:
– Ну, так чего же мы ждем? Давайте вытащим Уильяма из подвала. Это же его дом! – Он оглянулся на сына, который постепенно приходил в себя. – Эрик, пошли!
Эрик вскочил.
– Ты как, в порядке? – Коул потрепал его по плечу.
– Уже получше.
– Вот и славно. Поможешь мне привести этот дом в порядок?
Эрик посмотрел на мать и ответил:
– Черт, конечно!
Молли почувствовала чей-то пристальный взгляд и оглянулась. В глазах Ханны было столько тоски, что Молли догадалась: дело тут не только в Уильяме. Ханна взяла ее за руку и отвела в сторону.
– Раз сегодня вечер откровений, я тоже хочу излить душу. Прогуляемся, ладно? Помнишь, я водила тебя в лес?
Они вместе спустились к озеру. Молли испуганно ждала.
– Ты не обязана ничего мне объяснять, – после паузы произнесла она.
– Не обязана, но хочу. И так слишком долго молчала. – Ханна сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. На воду села птица, к берегу побежали круги. – Помнишь то место в лесу, где я встала на колени?
Молли кивнула.
– Много лет назад у меня родилась дочь, но прожила лишь несколько минут… Мой муж Чарли, я боялась его, он был настоящий психопат.
– Господи!
Ханна кивнула.
– Я тогда до смерти испугалась. Если бы Чарли узнал, не представляю, что бы он натворил. Да, это неправильно, и ребенка следовало похоронить как подобает, но я сделала все, что могла.
«Я сделала все, что могла». Молли понимала Ханну как никто другой.
– Мне очень жаль, – только и сказала она.
Эпилог
– Ребята, скорее, не то на вечеринку опоздаем!
Молли торопливо спустилась на первый этаж.
Обтягивающее черное платье переливалось в свете елочных огней при каждом ее движении. Молли подошла к Эрику и крепко его обняла, вспоминая время, когда он притворялся, что она не его мать, и на людях шарахался от ее ласк. Неужели молодой человек, обнявший ее за плечи, – тот самый мальчик? А ей-то казалось, период мамоотрицания никогда не закончится.
– Спасибо, что приехал.
– Куда же мне еще ехать?
– К Дженне, – опасливо предположила Молли.
– Типа с ней будет веселее, чем с тобой и с папой? Вряд ли. – Эрик кинул в рот миндаль. – Тем более Рождество в компании с ее родственниками… – И он широко ухмыльнулся.
«С этого места поподробнее», – читалось во взгляде Молли, но Эрик головой покачал:
– Лучше не спрашивай.
Молли прошла в гостиную. Коул, все еще не одетый, развалился перед телевизором.
– Чем ты занимаешься?! – накинулась на него Молли. – Через десять минут мы должны быть в гостях!
От возмущения она даже руками замахала, но Коул лишь лениво обернулся. Его красивые темные глаза лукаво блестели – ну как на него злиться? Этот взгляд напомнил Молли, почему она в свое время в него влюбилась и почему влюбилась снова сейчас, когда испытания последней недели начали потихоньку отступать в прошлое.
– Иди ко мне. – Коул похлопал по дивану. – Прекрасно выглядишь!
– Лестью, дорогой, ты ничего не добьешься. Вставай, я обещала, что мы будем ровно в восемь.
– Успеем, – Коул снова похлопал по дивану.
Чувствуя странное волнение, Молли послушалась.
Коул обнял ее, заглянул в глаза.
– В последнее время мы носимся как угорелые, вот и захотелось на минутку с тобой уединиться. У меня для тебя подарок.
Молли чуть не выхватила у него плоскую коробочку и содрала обертку. Внутри был блокнот в кожаной обложке, на первой его странице надпись: «Любимая, не сомневайся, я в тебя верю. Задай им перцу, детка! С любовью, Коул».
– Коул! – Молли забралась к нему на колени и поцеловала в губы.
– Эй, вы, в спальню отправляйтесь! Не желаю на это смотреть! – засмеялся Эрик, сунув голову в дверь гостиной.
Пастор Летт встречала гостей в доме Перкинсонов. Вечеринка вот-вот начнется. Ханна, Бетти, Родни и Уильям сидели у елки, угощались гоголем-моголем и рождественской вкуснятиной. Пастор не сомневалась, что поступила правильно, и жалела, что не сделала этого раньше. Она не знала, простит ли ее Господь, – разве могла она рассчитывать на прощение? – и решила просто подождать. Разумеется, узнав правду, горожане возмутились, пастора Летт даже обвинили в жестоком обращении. К счастью, скандал быстро утих. Результаты расследования удивили пастора не меньше, чем детективов: Уильям оказался внебрачным сыном умственно отсталой сестры Чета Перкинсона, которая умерла при родах. С помощью жителей Бойдса и особенно прихожан Бойдской Пресвитерианской церкви она превратила дом Перкинсонов в дом инвалидов. Лорен, сиделка, которую она наняла, оказалась просто чудесной – полюбила Уильяма, как брата, баловала его вниманием, по тысяче раз выслушивала его истории. Благодаря ей он наконец почувствовал себя любимым.