У нее были деньги. Роялти от альбомов ее отца обеспечивали ее всем необходимым и даже больше. Она могла нанять помощь по дому. Даже няню, если появятся дети.
Но как мне найти подходящую партию и заставить мужчину обратить на себя внимание? Как сделать так, чтобы он влюбился в меня и заботился обо мне?
Она допила молоко и поставила стакан на стол рядом с креслом. Музыка наполнила комнату. Но она больше не успокаивала.
Сейчас ей нужен был собеседник. Прямо сейчас. Но женщина знала, что он не появится из воздуха. В то же время ее жажда общения была почти непреодолимой. Ей хотелось кричать. Хотелось бить кулаками по стенам. Хотелось вдавить кулаки в пустую боль в животе.
Даже боль была бы предпочтительнее этой грызущей пустоты.
В это время ночи отчаяние становилось все сильнее.
Отчаяние, которое часто приводило к постыдным мыслям. И еще более постыдным поступкам. Но она ничего не могла с собой поделать.
Если бы только сейчас раздался стук в дверь, она открыла бы эту дверь не раздумывая, и приняла незнакомца, который избавил бы ее от боли одиночества, без лишних слов и расспросов. И неважно, кем бы он был. Он стал бы для нее всем.
Глава 16
Бекерман смотрел, как луч фонарика пробивается через тускло освещенную комнату и освещает пару бледных ног. Девушка держала руку над промежностью. У нее отсутствовала челюсть, как будто кто-то отрубил его тесаком, прежде чем сделать то же самое с ее носом. Может, забрал их как сувениры?
- Тебя заводит, Гонсалес? - спросил он.
- А тебя это заводит? - Тот перевел луч на другую статую: обнаженного безрукого мужчину.
- Посмотри на это, а? Проклятые греки ничего не показывают на девушках, но у их парней всегда все висит на показ. По-твоему, это справедливо? А, Гонсалес?
Гонсалес не ответил. Он направил фонарик на другую статую, потом еще на одну.
Бекерман вдруг понял, что его напарник всерьез проводит тщательный осмотр помещения.
- Господи, Гонсалес, ты действительно думаешь, что здесь мог кто-то затаиться?
- В этой работе нельзя быть слишком осторожным.
- Осторожным, точно. Ты должен быть очень осторожен, чтобы не умереть от скуки. Ты новичок пока, посмотрю на тебя через пару лет.
Гонсалес осветил другую статую.
- Куинн погиб здесь прошлой ночью.
- Доказывает мою точку зрения. Парень умер от скуки. Заснул на лестнице.
- Думаешь, это смешно, Бекерман?
- Это не так смешно, как приступ диареи в борделе, но сойдет.
- Я не думаю, что это фу...
- Срань господня! - Бекерман схватил Гонсалеса за руку. - Этот двинулся!
- А? Что?
Бледный луч прыгал от статуи к статуе.
- Вот! Видишь?
- Где?
- Вот оно!
Гонсалес вырвал руку из хватки напарника и оттолкнул его.
- Ты думаешь, это смешно, парень?
- А разве нет? - рассмеялся Бекерман.
- Я набью тебе морду. - Он снова толкнул его.
- Эй, отвали. Ты что, шуток не понимаешь?
- Шутка? - Он замахнулся фонариком. – Сейчас я тебя рассмешу!
- Успокойся, парень. Ради всего святого. Ты хочешь... - Внезапно раздался грохот. - Что это было, черт возьми?
Гонсалес уже бежал к дверному проему.
- Подождите, черт возьми! - позвал Бекерман громким, хриплым шепотом. Он бросился за напарником и застал Гонсалеса застывшим в коридоре, пристально уставившимся в темноту с револьвером в руке.
- Эй, не кипиши, парень. Давай сохранять хладнокровие, действовать медленно и спокойно... и останемся в живых. Если сюда кто-то забрался, мы их задержим и вызовем копов. Без всяких выкрутасов, понял?
Гонсалес кивнул.
- Ладно, давайте посмотрим.
Они молча зашагали вперед. Подойдя к залу Каллахана, Бекерман увидел, что ограждение в дверном проеме сдвинуто. Он сам устанавливал его после предыдущего осмотра. Толкнув напарника локтем, он жестом указал ему на дверной проем. Гонсалес кивнул.
Присев у входа, Бекерман заглянул внутрь. Никого не было видно. Но крышка гроба мумии лежала на полу.
Раньше она закрывала гроб.
Он выпрямился.
- Я останусь здесь, - прошептал охранник. - Иди позвони в полицию.
- Забудь об этом, парень. Мы можем взять их.
- Делай то, что я сказал, хорошо?
- Черта с два, - пробормотал Гонсалес и бросился внутрь.
Бекерман выхватил револьвер и последовал за ним. Они включили фонарики и лихорадочно водили ими по сторонам. Странные тени метались по стенам, прыгали, извивались, как призрачные фигуры. Бекерман держал палец на спусковом крючке, едва не выстрелив в них.
Затем включился верхний свет. Беккерман осмотрел каждый угол, но никого не нашел. Гонсалес, державший руку на выключателе, нервно усмехнулся.