Эд не знал, насилует его один человек или несколько, но склонялся к последнему – один человек не мог быть настолько ненасытен, чтобы прыгать на нем в течение нескольких часов. Он слышал задыхающиеся стоны, но тот, кто был сверху не проронил ни слова.
До него донесся скрип, и пленник понял, что это, должно быть, вспотевшие руки давят на персекс сверху, усиливая давления на его тело.
Эд сосредоточился на боли, когда ребра ему сдавило до такой степени, что казалось сейчас те начнут трескаться. Боль отвлекала его от оргазма.
Он не может позволить себе кончить, пока похитителю или похитителям не надоест развлекаться с ним.
Он боялся того наказания, которое могло последовать за тем, если тот, та или те, что были сейчас сверху не будут удовлетворены.
В темноте он ничего не видел. Ничего не слышал, кроме скрипа влажных ладоней о персекс и приглушенных вздохов. Никаких слов.
Это не кончится... это никогда не кончится.
Все энергичнее и быстрей. Трение плоти о плоть.
Вдруг парень услышал, громкое участившееся дыхание, конвульсивные движения сверху. Спазмы.
И тело сверху сползло с его члена. Эд почувствовал, как ослабли болты, как опустилась панель. Он тут же выскользнул наружу, весь мокрый от пота. Парень понял, что так и не кончил, но это не имело никакого значения. Главное было то, что он не кончил раньше похитителя, а значит, ему ничего не грозило. И осознание этого подействовало на него эффектней любого оргазма.
Заправив в штаны свой член, все еще твердый и влажный после траха, он пополз на четвереньках по своей клетке, нашел в темноте свой матрас и свернулся на нем калачиком, закрыл глаза в ожидании, что сможет заснуть.
Глава 22
Имад проснулся поздно утром, чувствуя себя разбитым. Полностью разбитым. Он не мог заснуть до рассвета, а лихорадочные кошмары превратили с трудом пришедший сон в рваную, пугающую фантасмагорию. Вспышки снов возвращались к нему.
Женщина рыдает в шкафу с превращенным в фарш лицом.
Грязная рука безжизненно шлепает по оконному стеклу.
Зеленое платье, разорванное и окровавленное, кружилось по его спальне; падало на лицо, душило...
Сны.
Они не могут причинить боль.
Но они могут мучить. Они могут преследовать.
Сегодня ночью он найдет себе женщину для утешения.
Он подумал о Гидре, скачущей на своем члене, извивающейся на нем, с запрокинутой назад головой и маленькими грудями. Гидра почти так же дергалась, когда пули пронзали ее спину через закрытую дверь, когда Блейз стрелял из шкафа. Гидра... половина ее лица исчезла, темная полость там, где должны были быть щека, глаз и блестящий лоб... и дыра там, где должна была быть часть мозга, и... Он сжал кулаки, обливаясь потом.
В тот момент она была похожа на Амару.
Амара.
С момента воскрешения мумии, его сердце наполнилось страхом и чувством вины, и чтобы хоть немного забыться, ему приходится искать женщин в самых темных уголках города, чтобы те помогли ему хоть на время забыться. Конечно, он и раньше любил женщин. У него их было много. Но никогда он не был в таком отчаянии, если не мог найти ни одной на ночь. И никогда бы не связался с Гидрой, не будь в такой зависимости от чужого тепла.
Это была вина Амары.
Ему хотелось пойти в музей и навалить большую кучу на мумию. Забросать свиным жиром иссохший труп. Для древних египтян, как и для евреев и мусульман, свиньи были нечистыми животными. Давным-давно в Египте преступников иногда зашивали в свиные шкуры и хоронили заживо. Это убивало их дух и лишало человека загробной жизни с богами.
У него возникло искушение взять с собой и мемуары Каллахана. Это было бы облегчением - избавиться от них.
Нет.
Каллахан велел хранить их в сейфе, пока Амара в этом мире. Пока он ничего не слышал о том, чтобы та снова воскресала.
Пока.
Возможно, это был единичный случай – она пробудилась, чтобы отомстить Каллахану.
Возможно.
В любом случае, пусть мемуары остаются в сейфе, а он пойдет в музей без них, чтобы испражниться на Амару. Совершит подношение дерьма ее покойному египетскому величеству.
Грустно рассмеявшись, парень поднялся с кровати.
Нет, сегодня он не будет испражняться на нее. И завтра тоже. Чем дальше он будет от этого отвратительного существа, тем лучше.
Имад надел халат и тапочки и спустился вниз. Снаружи утро было солнечным и жарким. Прекрасный день для пляжа. Возможно, он отправится туда позже. Возможно, даже встретит там прекрасную молодую женщину, спелую и золотистую, в бикини. И сексуальную. Если внешности, обаяния и выпуклости в его промежности будет недостаточно, чтобы завоевать ее, то его богатство, скорее всего, справится с этой задачей.