На лужайке перед домом хаотично расположились несколько полицейских машин. У почтового ящика стояла «скорая помощь», заехав одним колесом на тротуар. Мигалки были выключены, сирена молчала, суеты не наблюдалось. Данте почувствовал — случилось что-то страшное. Он вошел в дом, и никто его не остановил.
Внутри было полно полицейских. Одни что-то записывали, другие осматривали дом, третьи негромко переговаривались. Желтая лента с черной надписью резко выделялась на фоне голубых тонов прихожей. Она крест-накрест перегораживала вход в гостиную.
Дородный мужчина с шикарными усами заметил Данте и направился к нему. Полицейский мундир едва сходился на объемистом животе, казалось, чуть более глубокий вдох, и пуговицы посыплются на пол.
— Что тут случилось? — не дожидаясь приветствия, спросил Данте.
— Меня зовут Карлос Гонсалес. А ты — Данте. Ты ведь их сын, верно?
Данте кивнул.
— Тебе не стоит быть здесь. Есть у тебя какие-то родственники, к которым ты можешь поехать?
Данте отрицательно помотал головой. Позже он вспомнил о дяде, но тогда все мысли куда-то улетучились. Он не смог бы сложить два и два, настолько страшно ему стало. Живот сводило мучительными спазмами, в желудке вертелась глыба льда. Он бы согнулся от боли, но тело перестало слушаться.
— Ни теть, ни дядь, ни двоюродных сестер, ни бабушек с дедушками? — продолжал спрашивать полицейский.
Почему он интересуется родственниками? Что произошло? Куда подевались родители?
— Что тут случилось? — Данте сорвался на крик. — Где мама и папа?
Он решительно двинулся к желтому заграждению, но Карлос положил руку ему на плечо.
— Сынок, думаю, тебе не стоит туда заходить.
Данте вырвался и нырнул под ленту.
Минуту спустя он выскочил оттуда и, тяжело дыша, прислонился лбом к зеркалу в прихожей. Они были мертвы. Хватило одного взгляда, чтобы это понять. Кто-то проник в дом и убил их. Они мертвы. Мер…
— Нет! — заорал Данте, ударив кулаком по зеркалу. Стекло треснуло, вверх зазмеилась трещина. По костяшкам потекла кровь — он здорово рассадил руку. Но тогда это не имело значения. Его мир рухнул в одно страшное мгновение, и хуже всего было то, что Данте не знал, что же теперь делать.
И тут Данте увидел его.
Рядом с зеркалом, на одноногом столике стояла старинная ваза из тонкого фарфора. Мать хранила ее как память о бабушке, но никогда не наливала туда воду — ваза была слишком хрупкой, чтобы выдержать ее вес. И тем более Кармен никогда не ставила туда цветы.
Но в тот день там стоял цветок.
Ярко-розовые мелкие соцветия были собраны в пушистые колоски. Их было множество, они тянулись к потолку, как пальцы поднятой вверх руки. Ромбовидные зеленые листья выбивались из горлышка и стрелами торчали в разные стороны.
— Откуда ты здесь? — прошептал Данте, протягивая руку.
Заметив в зеркале движение, он обернулся. Взгляд уперся в окно. Занавески были раздвинуты, и хотя было темно, Данте мог поклясться, что видит человека в черном костюме. Он просто стоял и смотрел в окно гостиной. Смотрел на то, что происходило внутри.
Данте вскрикнул. Черный человек повернулся к нему. Глаза блеснули в полумраке, как агаты, взгляд насквозь пронзил Данте. Все длилось не дольше секунды, но это мгновение показалось мальчику вечностью. Данте не видел в темноте лица наблюдателя, но ему почудилась широкая ухмылка. Потом незнакомец метнулся в сторону и растворился в ночи.
— Что случилось, сынок? — Карлос подбежал к нему и присел рядом.
— Там… за окном… Там кто-то был!
Карлос сделал знак подчиненным и двое служителей закона выскочили за дверь. Данте всего трясло, взгляд незнакомца, лица которого он так и не разглядел, казалось, до сих пор забирался в душу.
— Ты можешь его описать?
— Он был в черном костюме. У него черные глаза. И все. Я больше ничего не видел! Ничего! — Данте сполз на пол и зарыдал в голос.
Данте тряхнул головой и отогнал воспоминания. Кто поверит тринадцатилетнему мальчишке, утверждающему, что нашел улику? Цветку тогда никто не придал особого значения, того человека за окном тоже приняли за плод его воображения. У него было целых две зацепки, но ему не поверили.
Никого не нашли. Никого, кому можно было бы предъявить обвинение. Из всех родственников у Данте остался только дядя, но и он погиб на следующую ночь после убийства родителей — отравился какой-то химической дрянью, выуженной из-под ванны. Данте знал его не очень хорошо, и даже не предполагал, что могло толкнуть дядю на этот поступок. Он редко бывал в гостях у Кармен и Хоакина, и Данте был этому только рад. Ему не нравился взгляд дяди Альберта — настороженный, подозрительный, шныряющий по углам, как крыса. Иногда Данте казалось, что дядя завидует тому, что у них такая крепкая семья, ведь у него самого жена сбежала к другому.