Дом, где жил этот человек, представлял собой кирпичную пятиэтажку. Окна были темны, лишь на пятом этаже горел свет. Именно в том окне, на которое указала ему очаровательная помощница.
Амарант поднялся по пожарной лестнице, время от времени оглядываясь. Сейчас была ночь, но всегда находился какой-нибудь старичок, страдающий бессонницей, которого он мог не заметить.
Добравшись до нужного окна, Амарант осторожно заглянул внутрь.
Комната была небольшой, из всей мебели тут была только кровать и компьютерный стол. Тот, кто знал самое сокровенное, спал, положив голову на скрещенные руки.
Амарант в удивлении смотрел на него. Розалина частично описала его, но все равно демон ожидал что-то более впечатляющее. Парню на вид было около двадцати лет, но разглядеть его лучше демон не мог: темные волосы падали на лицо. Похоже, он жутко мучился от бессонницы, и сейчас наслаждался кратким мигом благословенного сна.
Проникнуть в квартиру не составило для Амаранта никакого труда — этот человек оставил окно открытым. Демон был уверен, что он не проснется, однако на всякий случай немного укрепил его сон. Раньше демон частенько занимался этим, потом приоритеты поменялись. Но навык остался.
Амарант с любопытством рассматривал квартиру. Люди часто окружали себя всякими ненужными вещами, безделушками, вычурными картинами, но этот человек вел аскетичный образ жизни. Никаких личных вещей, кроме колоды карт, рассыпанной на столе, и черной куртки, валяющейся на кровати. На экране компьютера мерцала заставка, рядом мигал зеленый огонек принтера. Свет шел от лампы, стоящей на полу у стены.
Повернувшись к ней, Амарант тихо присвистнул. Вся стена была заклеена газетными вырезками. И в самом центре розовела распечатка.
Цветок амаранта.
Страх снова полез в нутро демона, сжимая стальными кольцами. Этот человек целенаправленно искал его, он знал о нем все. Еще никогда за всю свою долгую жизнь Амаранту не приходилось иметь дело с одержимым.
— Кто ты? — прошептал он, поворачиваясь к мирно спящему врагу. — Зачем ты меня ищешь?
Чтобы найти ответ на этот вопрос, Амаранту следовало бы изучить стену, но чего у него не было, так это времени.
Он решил прочесть мысли спящего. Проникнуть в его сон. Наслать ему такой ужас, чтобы пропало все желание продолжать поиски.
— Ты забудешь даже собственную мать, — прошипел он.
Видение возникло перед его мысленным взором. Два человека, мужчина и женщина лежали, обнявшись, на песке. Кровь накатывала им на ноги вместо прибоя. Волосы спутались, слиплись. Глаза были открыты. Люди влюбленно смотрели друг на друга, хотя давно были мертвы.
Амарант в замешательстве замер. Ему даже не требовалось насылать кошмар — этот психопат и так в полной мере ими страдал! Разве нормальному человеку будет сниться такое?
Он тряхнул головой. Не время расслабляться.
Он заставил трупы сесть и протянуть руки к тому, кому они снились.
«Иди сюда! — звали они. — Иди к нам, милый!».
Человек дернулся, но не проснулся. Задышал часто-часто, легкий стон вырвался из его груди. Ладони сжались в кулаки.
«Иди же! Мы ждем тебя!».
— Амарант, — прошептал он. — Я… я найду тебя.
Демон замер. Произнесение собственного имени подействовало на него, как ушат холодной воды. Образ сна погас, будто кто-то щелкнул выключателем. Амарант попытался вновь проникнуть в голову спящему, но у него ничего не вышло. Тот лишь зашевелился, готовый вот-вот проснуться.
Мысленно выругавшись, Амарант бросился к окну.
Боль воспоминаний
Данте проснулся среди ночи. Сердце колотилось, как птица в клетке, тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из горла. Проклятая голова визжала от боли, в ней набатом стучало единственное слово.
«Амарант, амарант, амарант».
Чертов цветок, когда же он перестанет ему сниться! Неужели за столько времени память о нем нисколько не поблекла? Говорят, что время лечит. Абсолютная ложь. Раны затягиваются лишь на поверхности, но продолжают кровоточить глубоко внутри.
Уловив боковым зрением какое-то движение, Данте повернул голову.
Занавески мирно колыхались на сквозняке из приоткрытого окна. Никого, кроме него, в комнате не было.
— Проклятье, — пробормотал он, обхватив голову руками. Боль не уменьшалась, наоборот, прикосновение только усугубляло ее.
«Амарант, амарант».
Он слишком часто думал о нем. Слишком часто цветок являлся ему в кошмарах. Но за все это время — никогда с такой ясностью. После отвратительных трупов, протягивающих руки, он на мгновение увидел его — каждый цветочек в соцветии, каждый лепесток этого проклятого растения. Видел, как колышутся на ветру листья. Он ненавидел его. Ненавидел всей душой, всем сердцем. Но не мог забыть.