— Э-э-э…
— Я просто прошу меня раздеть, — поморщился демон. — Неужели это так много? Давай начинай.
Проститутка еще с полминуты помялась, затем приступила к делу.
Двумя часами позже Амарант, уже одетый, потянулся к прикроватной тумбочке за сигаретами. Летиция, валяясь на кровати, все еще обнаженная, что-то произнесла. Из-за завесы волос не было слышно, но демон и так знал: они всегда говорили одно и то же.
— Что ты там бурчишь? — для проформы спросил он.
— Говорю: это был просто высший класс! Работай ты жиголо, от клиенток отбою бы не было.
— Знаю.
Она села на кровати, откинула волосы с лица. Амарант даже не взглянул на нее, продолжая добывать сигарету из пачки. Она с минуту водила ярко накрашенным ногтем по простыне, затем не выдержала:
— Так как же тебя звать, красавчик?
Демон помедлил перед ответом.
— Джим Моррисон.
— Да брось прикалываться! Он же помер сорок лет назад!
— Некоторые имена не умирают, — Амарант чиркнул зажигалкой.
— С юмором была твоя мамаша, — проститутка свесила ноги с кровати. — Или ты и вправду живешь вечно? — она расхохоталась шутке, понятной только ей одной.
Амарант молчал. В конце концов и она заткнулась, но ненадолго.
— Ты отвезешь меня обратно?
— Дотопаешь сама, — он встал, бросил деньги на кровать и вышел, хлопнув дверью.
Летиция еще несколько секунд вдыхала оставшийся после него сигаретный дым, затем, согнав обиженное выражение с прелестного личика, начала одеваться, не забыв предварительно сунуть деньги в сумочку.
К концу своего шестого века Амарант исколесил уже практически весь мир, но всегда возвращался в этот город. Пропахший мочой бродяг настолько же, насколько дорогими духами, он никогда не оставлял демона — ни в снах, ни наяву. За прошедшие века тут многое изменилось, но то была лишь внешняя оболочка. Внутри город остался тем же. Здесь можно было отыскать все самые неприглядные действа человечества в первозданном, не замаскированном роскошным покрывалом виде.
Бар «Цветок лилии» по праву считался самым злачным местом города. Здесь можно было найти девочку, выпивку и музыку на любой вкус. К вашим услугам был покерный стол в подвале. И ни один бармен не скажет вам что-то типа «по-моему, тебе уже хватит, приятель». Ты можешь надраться в стельку, можешь изнасиловать танцовщицу прямо на бильярдном столе — а окружающие даже головы не повернут.
Именно поэтому Амарант так любил приходить сюда — лучшего места для наблюдения за людьми не придумать. Он коллекционировал их деяния, как иные собирают календарики. В прошлый раз тут была довольно неплохая драка…
Вышибала на входе приветливо кивнул Амаранту. Тот ответил улыбкой.
Барная стойка вишневого дерева, отполированная тысячами рук и натертая белоснежной тряпкой барменом, сверкнула, когда наручные часы Амаранта отразились в ней.
— Добрый вечер, Шон, — сказал он. — Мне вина, пожалуйста.
— Добрый вечер, сэр, — ответил бармен. — Может быть, коктейль?
— Нет, — Амарант с улыбкой покачал головой. — Просто вина.
Шон отлично знал, что он так скажет. Этот человек каждый вечер приходил сюда и заказывал одно и то же. Однако бармен всегда спрашивал. Этот клиент был странным, но не более того. В «Лилию», бывало, приходили и похлеще. А он просто сидел, потягивал вино и наблюдал за публикой. Часто к нему подходили девочки, иногда он подходил к ним, а потом они вместе удалялись. Обычный клиент.
Амарант взял бокал за тонкую ножку, задумчиво повертел в руке, любуясь красными всполохами. Ничто на свете он не любил так, как наблюдать. Неважно за чем — за игрой вина в бокале или за людьми. За вспышками ночных огней за стеклами своего автомобиля. За тем, как идет дождь. Правда, при этом он предпочитал оставаться в комнате, где жарко горит камин. Все-таки демоническая сущность многое ему не позволяла.
Амарант. Цветок, в народе носящий название «бессмертник», вдохновил его мать на это имя. И оно подходило ему как нельзя лучше. Имена демонов всегда несли в себе тайный смысл и влияли на судьбу своего носителя. Люди давным-давно забыли о могуществе, которое несло в себе имя, и поэтому называли своих детей просто красивыми словами, не задумываясь о том, что когда-то от имени зависела целая жизнь.
Сегодня в баре было не очень людно. Трое у бильярдного стола, четверо, включая его, у стойки. Все столики были свободны. Из подвала не доносилось ни звука — игроков не было. Из динамиков под потолком лилась музыка — не очень громко, дабы позволить посетителям переговариваться, не напрягая при этом глотку.