В этот момент Гарри конвульсивно содрогнулся всем телом, укусил его еще сильнее, и Драко почувствовал сквозь ткань теплые толчки.
— Мантия, хорошая штука, — философски произнес он с усмешкой, — она скроет все следы. Но, думаю, нам следует пойти в туалет и привести себя в порядок…
* * *— Посмотри, Поттер, какая луна! Какие звезды! — Драко кружился на месте, глядя в усыпанное мириадами далеких мерцающих огней небо. — И ни одного добропорядочного студента Хогвартса на улице!
Гарри брел чуть поодаль, все еще размышляя, скоро ли на всех углах будут судачить о том, как развратно они с Малфоем провели свой вечер в «Кабаньей Голове».
— По-моему, ты пьян, Малфой… — тихо произнес он.
— Глупости, с чего мне было напиться? — Драко был непохож на себя, на лице его играла довольная улыбка, ни тени обычной язвительности. — Просто рядом с Гарри Поттером я могу быть самим собой.
— Вот как? Значит, это и есть ты, Малфой? — как-то грустно спросил гриффиндорец.
— Да, Поттер, это и есть я, — громко воскликнул Драко, обнимая Гарри за талию и целуя в висок. — Знаешь, сегодня мы можем гулять всю ночь. Как ты на это смотришь?
— Хм… Не уверен, ты подумал, как мы будем возвращаться? Если закроется Сладкое Королевство, мы не сможем пробраться в подземный ход…
— Ох, как у тебя все продумано, — воскликнул Драко. — Расслабься, не думай о том, как мы будем возвращаться. Просто побудь со мной.
Гарри посмотрел на Драко, такого странного, веселого и беззаботного на первый взгляд, и понял, что это был не Малфой. Это была еще одна из его масок, хоть и очень приятная… Он тоже обнял Драко и улыбнулся ему.
— Хорошо, я побуду с тобой…
— И, кстати, Поттер, магазины сегодня работают без закрытия.
Они медленно брели по ночным улицам Хогсмида, совершенно не беспокоясь, что их увидят. На Гарри распространилась эта беззаботность, одолевшая Драко, и он просто шел в обнимку с любимым, не думая ни о чем, понимая, что, возможно, в первый и последний раз они могут так спокойно идти рядом.
С главной площади доносились веселые голоса и музыка. Парни как-то сами собой побрели туда. Держась за руки и смеясь, они влились в толпу. Кто-то остановил их, прежде чем они прошли через тонкую ограду из золотистых ленточек.
— Стойте, молодые люди! Без масок вход запрещен! — розовощекая колдунья, которая днем торговала маскарадными костюмами, протянула им по маске и блестящему серебристому атласному плащу. — Так уж и быть, держите.
Торговка скрылась в толпе, а парни надели плащи и маски и ступили на площадь. Водоворот людей разбил их мгновенно. Кто-то подхватил Драко, кто-то — Гарри, и пустился с ним в неистовый танец. Пары все время менялись, партнеры переходили от одного к другому, все смешалось перед глазами Гарри, который изо всех сил хотел найти Драко. Его нынешняя партнерша, худощавая пожилая леди, чуть выше него, приветливо улыбнулась и произнесла фразу, от которой у Гарри похолодело все внутри, и затряслись поджилки.
— Если бы я не была в столь хорошем расположении духа, Поттер, — сказала профессор МакГонагалл, — то вычла бы разом у Гриффидора все очки. Но Вы — везунчик, Поттер, — веселитесь!
И декан отпустила Гарри, пустившись в пляс с высоким мужчиной в алом плаще. Несколько весело смеющихся девушек попытались заключить Гарри в круг, но он решительно разорвал его и двинулся дальше в поисках Драко.
Маскарад был таким ярким и бурным, и столько народу разом кружились в неистовом танце, что Гарри почти физически ощущал волны счастья, витавшие в воздухе.
«Как хорошо, что даже в такое время люди находят в себе силы так искренне веселиться» — подумал он.
— Поттер, вот ты где! — с этими словами Малфой схватил его за руку, прервав размышления Гарри о Волдеморте и смертельной опасности, угрожавшей всем и каждому. — Я тебя обыскался.
Остаток ночи они провели вместе. Когда танцы закончились, парни уже валились с ног от усталости. С помощью мантии-невидимки они пробрались в подвал Сладкого Королевства, а оттуда — в подземный туннель, ведущий в Хогвартс.
— Ничего не напоминает? — спросил Драко, когда они погрузились в темноту подземелья, и только палочки тускло освещали их путь.
Гарри вздрогнул, вспомнив лето и Кельтские Руины. Тогда они еще не знали, насколько сильное чувство вспыхнет между ними, и как тяжело им будет с этим чувством смириться…
— Я помню, — тихо сказал он.