— Между прочим, — сказала она, — почти все, кто состоял в ОД, собираются стать мракоборцами, за исключением Чанг и этой ее подружки, Мариэтты Эджкомб. Ты, Гарри, надеюсь, не расстроен?
Гарри покачал головой.
— Ничуть… Что, и даже Невилл?
— Ага. Я, вообще-то удивлен, но может быть, он ведь хочет отомстить за родителей, — предположил Рон.
Гарри вздохнул.
— Давайте собираться… — сказал он.
На платформе 9ѕ как всегда было людно. Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и Миссис Уизли прошли через барьер за 15 минут до отправления. Миссис Уизли протянула всем сэндвичи.
— Мама, ты сошла с ума? — заорал Рон.
— Что такое, Рон? — вздрогнула Миссис Уизли.
— Ты… Сегодня ты сделала их с ветчиной, не с говядиной, как обычно…
Миссис Уизли смутилась.
— Ну, думаю, это потому, что Фред и Джордж больше не учатся, и мне приходится меньше суетиться… — быстро говорила она, словно оправдываясь.
— Успокойся, Мам, — сказал Рон, — я наоборот рад.
— Хорошо-хорошо, Рон, только больше не надо меня так пугать. А теперь поторопитесь, скоро отправление.
Друзья прошли в вагон. Рону и Гермионе предстояло отнести свои вещи в вагон для старост, а Гарри и Джинни пошли искать свободное купе.
— Как-то скучно без близнецов, — сказала Гермиона. — И почти никаких знакомых лиц…
Гарри кивнул, он и сам чувствовал некую подавленность, тяжелую щемящую грусть.
— See ya, — сказал он друзьям.
— Вот тут никого нет, — сказал Гарри, открыв дверь очередного купе. Они с Джинни втащили внутрь свои вещи и убрали их на верхние полки.
— Так, ну все, — сказала девочка, — я пойду, разыщу Дина, у меня с ним назначено свидание
— Прямо здесь, в поезде? Когда ты успела? — оторопел Гарри.
— Я переписывалась с ним все лето! — Джинни хитро улыбнулась и выбежала из купе.
Гарри оставалось только сидеть в одиночестве и смотреть в окно. Он задумался о том, что ждало его в этом году в Хогвартсе… Сможет ли он перестать винить себя в смерти Сириуса? Сможет ли он удержаться от очередных глупостей и ловушек, которые ему подстроит Волдеморт? Этого Гарри не знал. Но в одном он был уверен: он больше никому не позволит себя обманывать!
«Сириус… Если бы я не был таким глупцом, ты был бы жив…»
Гарри в отчаяньи уронил голову на руки. Он услышал, как отъехала в сторону дверь купе, потом снова закрылась с тихим скользящим звуком.
— Надеюсь, ты держишь слово, Поттер? — раздался над самым ухом капризный голос. — Потому что я свое — держу…
— Малфой, — с негодованием воскликнул Гарри. — Что ты делаешь в моем купе?!
Блондин усмехнулся и поправил волосы, сбившиеся на лоб.
— Ты же не купил его, а Поттер? Значит, я имею право здесь находиться.
— Ну да, — равнодушно бросил Гарри. — А кстати, где твои телохранители-гиппопотамы?
Малфой картинно закатил глаза.
— Туп, как всегда, — констатировал он. — Я пришел напомнить тебе о твоем обещании… И сказать, что я выполняю свою часть уговора, о котором никто не должен знать. Так зачем, по-твоему, я должен тащить сюда Крэбба и Гойла?
— Если ты все сказал, то можешь убираться, — твердо сказал Гарри.
Слизеринец нервно повел бровью.
— Я уйду… Но, учти, Поттер, из-за тебя я солгал отцу. И получил суровое наказание… так что…
— О, Малфой, ты хочешь, чтобы я тебя пожалел? — с сарказмом спросил Гарри.
— Нет. Я просто хочу сказать, что уже ничего тебе не должен. Мы — квиты!
— Что ж, прекрасно, я рад, что больше нас ничто не связывает!
Малфой подошел к двери, собираясь уйти, но обернулся и сказал напоследок:
— И запомни, твое обещание касается также нищеброда и грязнокровки. Ты и им тоже ничего не скажешь… Пока, Поттер.
Он открыл дверь и лицом к лицу столкнулся с Роном и Гермионой.
— Кого ты назвал грязнокровкой? — вспылил Рон. — Что, хочешь снова превратиться в слизняка? Могу это устроить!
— Успокойся, Рон, — Гермиона прошла внутрь. — Малфой уже уходит, не так ли?
Слизеринец, ничего не сказав, прошел мимо Рона.
Друзья сели напротив Гарри.
— Итак, — начала Гермиона. — Ты по-прежнему не хочешь ничего нам сказать?
Гарри молча покачал головой.
— Что это у тебя за дела с Малфоем? Что ты не должен нам говорить? — очень раздраженным тоном спросил Рон.
— Простите, я обещал не говорить никому… — тихо сказал Гарри. — Даже вам… Мне, правда, очень жаль.
Рон недовольно засопел, Гермиона презрительно хмыкнула. В воздухе повисло напряженное молчание.