— Малфой? — удивленно окликнул его Блейз, отворив дверь. — Ты, никак, сам с собой разговариваешь?
— Да, бывает, — мрачно бросил Драко.
— Ты меня звал? — настороженно поинтересовался Блейз.
— Да, Забини, минутку, я закончу сборы и займусь твоим прощением…
— Ты что, правда, намерен меня вот так простить? — недоверчиво спросил брюнет, потом усмехнулся и добавил: — До чего же ты раскис… На тебя жалко смотреть… И это Драко Малфой? Глава слизеринского дома?
— Да-да, Блейз, это я, — Драко захлопнул чемодан и подошел к Забини. — Так вот, ты сейчас пойдешь со мной в одно место… Я намерен тебя там простить…
— Ты чего-то недоговариваешь… Собираешься приказать твоим громилам меня избить? Чего же сразу не сделал этого?
— Рождества ждал, — пошутил Драко. — Нет, Забини, тебя и пальцем никто не тронет, обещаю. Может, я еще и не простил тебя, но сделаю это через пару минут. Идем же…
Забини удивленно вскинул бровь, и, заинтригованный поведением Драко вышел из спальни вслед за ним.
— Куда мы идем? — когда они спускались вглубь подземелий.
— Еще чуть ниже… — дойдя до последней ступеньки, Драко отворил дверь, пропуская Блейза вперед. — Проходи…
— Где мы? — негромко спросил Забини, когда Малфой закрыл за ними дверь.
— Добро пожаловать в заброшенное логово нашего завхоза! — сказал он. — Посмотри, разве не прекрасно?
Заклинанием он зажег факел на стене, просторный зал озарился тусклым светом, Блейз вскрикнул от ужаса — комната была сплошь и рядом уставлена приспособлениями для пыток.
— Смотри, как мило! — Драко тронул висевшие на стене кандалы. — Правда же, славненько расправлялись с нарушителями школьных правил в былые времена?
— Итак, ты меня обманул, — холодно сказал Блейз. — Ну и что ты собираешься сделать? Пытать меня?
— О, нет… Я тебя не собираюсь пытать… — самодовольно ухмыльнулся Драко. За его спиной словно ниоткуда возникли мощные фигуры Крэбба и Гойла. — Я ведь обещал… А я свои обещания всегда выполняю.
Забини молчал, с отвращением глядя в холодные серые глаза блондина.
— Так вот, слушай, Забини, — продолжал Малфой. — Ты хотел унизить меня… Сломать… Воспользоваться моей слабостью. Поздравляю, это очень по-слизерински, тебе даже удалось это сделать. Но, как настоящий слизеринец, ты должен понимать, что сильнейший всегда побеждает. А в данном случае сильнейший — я. Знаешь, я все думал, что мне с тобой сделать…
Я, конечно, мог бы рассказать всем нашим, что твоя семья всегда поддерживала Дамблдора и работает на Орден Феникса, а уж до Пожирателей Смерти это дошло бы моментально… В частности, я сам мог бы сообщить это отцу. Но я некогда имел неосторожность пообещать тебе, что не сделаю этого. И свое слово сдержу…
Ты знаешь, что моя палочка не состоит на учете Министерства, поэтому я мог бы совершенно безнаказанно пытать тебя Круциатусом до тех пор, пока от диких криков не оборвался бы твой нежный голосок… А еще… еще… — Малфой мерзко усмехнулся, — Я мог бы попросить Крэбба и Гойла поразвлечься с тобой так, что ты уже никогда в жизни не отважился ни с кем разделить постель… Ведь я мог бы это сделать, а Забини?
— Мог, — сдавленным голосом произнес Блейз. — Так почему не сделаешь?
— Видишь ли, — ухмылялся Драко, — это как-то грубо… Как-то очень уж не по-нашему. Так поступил бы любой придурок из Хаффлпаффа… А я решил проявить настоящее слизеринское великодушие — простить тебя, Забини… Мало того, я даже приготовил тебе подарок. Я подарю тебе то, что ты всегда хотел… То, что я отнял у тебя в прошлом году, а теперь возвращаю, в знак абсолютного и полного прощения.
Запечатлев на губах бывшего любовника легкий почти целомудренный поцелуй, Драко отступил в сторону, Крэбб и Гойл вышли вперед и кинули Блейзу под ноги бесчувственное тело. Какое-то время Забини стоял в полнейшем оцепенении. Ошеломленно он разглядывал запекшуюся кровь на каштановых прядях, безжизненный взгляд широко раскрытых карих глаз, искусанные до крови губы, сильные руки, исполосованные свежими ранами, жилистую шею, перевязанную розовой ленточкой…
Блейз упал на колени, склонившись над парнем, стараясь уловить хоть слабое дыхание.
— Он жив и в сознании, Забини… — сказал Малфой. — И он теперь твой. Можешь делать с ним все, что хочешь. Эта кукла вряд ли уже сможет сопротивляться.
— Эдриан… — тихо прошептал Блейз. — Нет… Что вы с ним сделали???
— О, я понятия не имею, — хохотнул блондин. — Спроси у моих больших друзей. Но, думаю, он уже не тот стопроцентный натурал, каким был раньше. Правда, ребята?