Драко с недоумением развернул газету и пробежался глазами по статье. Лицо его поначалу выражало искреннее удивление, потом глубокую озадаченность. Серые глаза с сосредоточенным прищуром пристально впились в текст, стараясь не упустить ни одного слова.
— Ясно, — сказал он, отложив «Пророк» и посмотрел на Гарри. Между ними повисло напряженное молчание. Ни один из них не решался его нарушить. Такой взгляд слизеринца был доселе незнаком Гарри: испытующий, глубокий, полный благодарности и, казалось, даже удивления, что Поттер показал ему эту статью.
— Спасибо, Гарри, — наконец произнес блондин. Очень тихо и отрешенно звучал его голос. — Это действительно очень серьезно.
— Не сомневаюсь, — Гарри так же пристально, не отрываясь, смотрел на Малфоя. — Что ты теперь будешь делать?
Драко подошел к окну. Сложив руки на груди, он задумчиво изучал заснеженный двор, серебрившийся в лунном свете.
— Лгать, конечно, — ответил он, чуть помолчав. — Я не намерен выдавать родителей. Знаю, Люциуса вряд ли уже можно оправдать, но я не позволю им арестовать Нарциссу. Ни за что.
Гарри молчал, поражаясь про себя тому, что он не знал о Малфое. Никогда бы он не смог предположить, насколько трепетно тот относится к матери.
Восхищаясь этим, он думал, однако, и о том, что только что помог Драко, предупредил его об опасности, дал время на раздумье и подготовку… Фактически, он помог Пожирателям Смерти. Это был весьма опрометчивый поступок, но Гарри не жалел о нем. Почему-то казалось, что он поступил правильно. Он подошел к Драко и прижался к нему, положив голову на плечо слизеринца.
— Думаешь, твою ложь не распознают? — тихо спросил он Малфоя.
— С легиллиментистами я справлюсь. Хуже, если заставят принять Веритасерум… Но у меня есть время все спланировать. Благодаря тебе… — Драко повернулся к нему с легкой улыбкой на губах. — Ты спас меня. Как ни странно, больше всего меня восхищает в тебе это хваленое гриффиндорское благородство. Я люблю тебя, Гарри.
Брюнет отвел взгляд. Почему-то слова Драко очень сильно задели его. Тихим укором кольнула совесть — он не должен был делать этого, но просто не мог поступить иначе.
— Любимый, — прохладные пальцы слизеринца легонько касаются его губ, и Гарри вздрагивает от неожиданного прикосновения и нежного слова, так легко и естественно сорвавшегося с уст Малфоя.
— Драко, — еле слышно вздыхает он.
— Тсс… — блондин, ласково улыбаясь, касается его губ легким, едва ощутимым поцелуем и шепчет сквозь полусомкнутые губы: — Я люблю тебя…
* * *— Драааако! — Громкий стон, тяжелое дыхание, стыдливый румянец на щеках.
Слизеринец с закрытыми глазами покрывает неторопливыми поцелуями тело. Тонкие пальцы стягивают с плеч рубашку, Гарри и сам уже стремится от нее избавиться. Забыв обо всем, Драко упоенно ласкает его кожу, прикусывает жилку у основания шеи, проводит языком над ключицей. Ему так хочется быть ближе к Гарри, дарить ему свою нежность, ласку… Он чувствовал истинную благодарность, наверное, впервые в жизни. Драко не предполагал, что это будет так мучительно больно. Гарри показал ему статью, наверняка даже не задумавшись, как следует. Драко готов был поклясться, что у Поттера и в мыслях не было утаить ее от него. А он? Все дни напролет обдумывал план… Как выведать содержание Пророчества… Как обмануть любимого…
«Какая же я мразь, Гарри! Я самый настоящий подонок. Но так получилось,
что я люблю тебя…»
Нежные руки Драко аккуратно скользят по телу Гари, исследуя каждый участок кожи, заставляя гриффиндорца вздрагивать и стонать.
«Чувствуешь ли ты мою грусть, Гарри?»
Тонкие изящные пальцы обхватывают член гриффиндорца, ласкают кожу у самого основания, нежно дотрагиваются до яичек. Кончиком языка Драко осторожно касается головки и делает круговое движение — Гарри судорожно хватает ртом воздух. Улыбаясь, Драко охотно принимает в рот вкус любимого. Губы смыкаются, делая ласки все более дерзкими. Язык уже не дразнит, он влажно обволакивает горячей слюной пенис Гарри, и тот заходится в диком восторженном экстазе.
— Драааако!!!
* * *Странно, Гарри не понимал, что вызывало в нем такое отчаяние. Рядом лежал Драко, глаза закрыты, ровное, спокойное дыхание. Отчего-то Гарри чувствовал острую необходимость держать его за руку и ни за что не отпускать.
«Драко… Мерлин, как же ты мне дорог. Я люблю тебя, Драко, люблю! Но почему я не могу отпустить их на волю, эти три слова? Чего я так боюсь?»