- А… Что случилось? - заплетающимся языком проговорил Мили, - Почему я не у Пирвы? Дома?
- Пирва Эйя пришел в резиденцию с тобой на руках. Материализовался прямо из воздуха в кабинете отца, - принялась объяснять Каттах-цифури, - Папа и так был дерганым, а после этого… Совсем озверел.
Сестра замолчала, а потом тихо продолжила:
- Но Пирва вел себя спокойно. Заявил, что претензий к нашему роду не имеет. Отменил дуэль… Сказал, что в будущем не хочет осложнять отношения между кланами. Извинился за свое поведение…
Хасамили с облегчением перевел дыхание.
Дуэли не будет… Значит, Пирва все-таки прислушался к его мольбам.
Глава Эйя пожалел Мили? Или он действительно что-то чувствовал?
В груди против воли робко расцвела надежда.
- Мили, что произошло? - вдруг взволнованно уточнила сестра, - Ты спал двое суток! Двое! Сейчас ты здоров, но ты так напугал нас! Мы чуть с ума не сошли! Пирва Эйя что-то сделал тебе?
Ого, двое суток! Так много!
- Пирва точно в этом не виноват, - задумчиво пробормотал Мили, - Я просто перенервничал, что он не отменял дуэль с отцом. Я расстроился, что Пирва меня совсем не любит. А потом просто стало больно, и кровь хлынула из носа и ушей. Кажется, меня спасли… Я помню чужие руки, а потом руки Пирвы. А после я потерял сознание. Ммм… У меня могло быть подобное от нервов?
Хасамили не заметил, как Каттах-цифури с ужасом посмотрела на отца. Тот выглядел не лучше.
- Я думаю, от нервов многое может быть… - уклончиво ответила Каттах-цифури, - Но мы обязательно разберемся.
- И… Вчера тебе пришел подарок, - резко сменила тему сестра и указала на столик у кровати.
Там, в вазе, стоял прекрасный букет белых лилий.
Сердце Мили подпрыгнуло, и он с яростным нетерпением извлек записку, которую спрятали между нежных цветов.
Хасамили поспешно, дрожащими пальцами развернул маленький свиток.
- Прости меня, мой теленок, больше никаких дуэлей, обещаю. Отныне все будет ради тебя, - увидел витиеватый, мелкий почерк Мили, и от счастья у него выступили слезы.
Он прижал записку к груди, словно она была величайшим сокровищем, а потом потянулся к столику, чтобы понюхать цветы. Хотелось и их приложить к сердцу.
Пирве Эйя он дорог! Дорог!
Радуясь, как маленький ребенок, Хасамили не заметил, с каким затаенным страхом смотрели на него отец с сестрой.
========== Глава 16. Сожру ==========
Хасамили чувствовал слабость, и через какое-то время снова задремал. Как ушли отец с сестрой, он не заметил.
Проснулся Мили, когда совсем стемнело. В комнате никого не было. Мили поворочался на кровати несколько минут, горло немного саднило, будто его всю ночь рвало, но и спать больше не хотелось. Он мучился разными вопросами. Хотелось поговорить с отцом. Они так ничего и не решили…
Пирва отменил дуэль. Но отец не дал Мили никаких обещаний. Стоило потребовать их. Получить согласие на брак.
Так что Мили на дрожащих ногах поднялся, чтобы направиться в кабинет отцу. Если папа спал, то он вернется обратно. А если нет, то они, наконец, поговорят нормально.
По дороге Мили никто не встретился. Это было к лучшему. Тело трясло от слабости. Не хотелось ни с кем распинаться в приветствиях.
Мили ковылял по коридору, пока не остановился у кабинета отца. Дверь была приоткрыта, и на пол падал оранжевый свет…
Папа не спал.
Мили хотел было войти внутрь, но вдруг услышал голоса. Говорили на повышенных тонах.
Хасамили замер почти инстинктивно.
- Он не догадывается! - ого, это произнесла Каттах-цифури.
Сестра была здесь.
Интересно, кто там о чем не догадывался?
- Да, не догадывается, - тяжело вздохнул отец, - Пирва Эйя попрощался с ним этим букетом цветов! В другой раз я был бы счастлив до безумия! Такие родственники нам не нужны! Но если это любовь…
У Мили подскочило сердце.
С какой стати Пирве прощаться? Не может такого быть!
В записке было только хорошее.
- Обещай мне, что ты заставишь выйти его за Мили любой ценой! - рыкнула агрессивно Каттах-цифури, - Если надо, я его караулить круглосуточно буду! Цепями скотину обмотаю! Запрем его в темнице, но заставим!
Мили нахмурился. С чего такая кровожадность?
Сестра всегда казалась Хасамили мягкой.
- Я как понял, что с Мили случилось, так начал собирать магов в погоню, - начал поспешно оправдываться отец, - Если бы я знал, что у него снова началось то же самое, что и у моей Госпожи… Я бы этого… Этого главу Эйя за порог бы не выпустил!
Мили совершенно ничего не понимал.
Тут какая-то ошибка…
Пирва не собирался отказываться от него! И при чем тут мама?
Что у Мили от нее? Ну, кроме внешности?
- Почему Пирва Эйя еще не у нас?! - прошипела рассерженно сестра, - Быстро вернул его! Живо! Какого демона ты сейчас со мной разговариваешь?! Резиденция Эйя через несколько домов от нас! Рукой подать!
- Сегодня кое-что случилось…. То есть уже вчера, - понизив голос, горько сказал отец.
Мили почти прижался к двери.
- Что?! - надавила Каттах-цифури, - Не томи!
Да-да-да, не томи!
- Пирва Эйя сразу после того, как нанес нам визит, отправился к брату… - помолчав, тихо сказал отец, - В резиденции Эстанус на границе что-то произошло. Я пока не знаю, что именно. Никто не знает. Но Шимике Эстанус и Пирва Эйя поехали разбираться. И…
- И?! - в нетерпении вскричала Каттах-цифури.
Мили буквально трясло от схожих чувств.
- Они пропали. Совсем, - тяжело вздохнул отец, - На их месте нашли остаточный след. Темный след. Как минимум, от десяти некромантов! Минимум! Все царство гудит, что… Что их убили. Ситуация… Очень подозрительная. Это все из-за Армы Эстануса, конечно. Напали на его брата и на его мужа… Совпадение? Не думаю. Говорят, его родственники-некроманты хотят добраться до него. Понятное дело, им надо уничтожить тех, кто будет его защищать. И таких сильных магов легче убить, чем брать в плен… Я не уверен, что Пирва Эйя жив. Каттах-цифури, я в ужасе! А что если… Если Мили его, правда, любит?
Легче убить, чем брать в плен…
Эта фраза буквально выбила из Мили весь воздух. Его словно ударили наотмашь, и в глазах потемнело.
Нет-нет-нет!
Пирва не мог умереть! Только не он!
Самый сильный маг… Как его могли убить? Как посмели?!
Но если… Если противников было действительно много? Да еще и некромантов!
И они были сильны…
То…
Что тогда?
Сильная боль обожгла все тело Мили.
Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Его сковало оцепенение.