— Конечно, — сказала Ваня.
Улла отворила дверь почти сразу, как только Ваня постучала.
— Нина сказала мне помочь вам пометить вещи, — сказала Ваня.
— Ах, — сказала Улла. — Я ведь не могу справиться с этим в одиночку, и правда. Как любезно с вашей стороны.
Она провела Ваню в небольшой коридор с открытыми дверями во все три комнаты. Две комнаты были совершенно пусты, а третья — комната прямо под Ваниной — обставлена. У Уллы стоял стол с двумя стульями, кровать и шкаф; все поверхности загромождали книги.
— Ну что, как вы находите Аматку? — спросила Улла.
— Здесь хорошо, — ответила Ваня.
— Я слышала, с вами случилось неприятное происшествие.
Ваня кивнула:
— Случилось.
— Это не дело, — заворчала Улла.
— Я понимаю, — сказала Ваня. — Простите.
— Ой, не извиняйтесь. В конце концов, один раз — это всего лишь случайность. — Улла подмигнула ей.
Ваня прошлась по другим комнатам, чтобы пометить светильники, подоконники и двери, затем вернулась в комнату Уллы. Улла уже была занята пометкой своих вещей, одной за другой. Стало ясно, зачем ей требовалась помощь: вещей у нее было больше, чем у кого угодно из Ваниных знакомых. Ваня повернулась к левой стене и шаткой полке на ней.
Между экземпляром «О переменах тела» и «Биографией Председателя Хедды» вклинился тоненький томик со словом «Анна», написанным от руки на корешке. Никакого «О», просто «Анна», как будто книга звалась Анна. Нельзя было называть книгу иначе, чем КНИГА, или начинать название с чего-нибудь, кроме «О…». Называть объект чем-то другим, даже случайно, запрещалось.
Ваня вытащила и раскрыла книгу. Стихи, написанные от руки выцветшими синими чернилами на чем-то, похожем на хорошую бумагу:
Улла мягко забрала книгу из рук Вани.
— Это личное, моя дорогая, — сказала она.
— Берольс’ Анна?
Улла кивнула:
— Да, она самая.
— Но книга же рукописная, — сказала Ваня.
— Это был подарок. — Улла сунула книгу между другими томами.
— Что она подразумевает под «стать»?
Улла оглядела Ваню с головы до ног, словно оценивая.
— Может быть, однажды я вам скажу, — наконец вымолвила она.
— Я читала о пожаре, — сказала Ваня.
Рот Уллы скривился:
— Верно. Пожар.
— Что там случилось?
— Ничего. В конце концов, мы смотрим в будущее. — Улла отвернулась. — Давайте продолжим с пометкой, моя дорогая.
ПЯТОДЕНЬ
Снаружи еще не рассвело. Нина и Ваня неспешно завтракали поджаренной кашей. Нина приготовила кофе — острый и ярко-желтый.
— Я договорилась, что смогу ходить с тобой все утро, — сказала Нина. — А после мне придется позаботиться о пациентах.
Улицы были почти безлюдны. Под уличными фонарями скопились лужицы янтарного света. Рядом с белой аркой здания клиники все остальное выглядело крохотным.
Нина провела Ваню через боковой вход. Они вошли в низкое помещение, которое почти полностью занимали два серых транспортных экипажа с трафаретными надписями ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО на боках. Нина увлекла ее сквозь двойные двери за гаражом. С другой стороны начинался длинный коридор с дверями, расположенными вдоль белых стен через равные промежутки. Шепот приглушенных голосов и шарканье ног, перемежающиеся механическим гудением. В воздухе пахло дезинфицирующим средством. Ваня забыла, как тяжел был этот запах, и как от него ей сводило ребра.
— Ты в порядке? — спросила рядом Нина.
Ваня автоматически кивнула.
Нина продолжила путь по коридору.
— Кстати, это отделение неотложной помощи, — сказала она через плечо.
— В нем очень спокойно, — заметила Ваня.
— Здесь редко начинается какая-то деятельность.
Нина резко повернула налево и открыла дверь на лестничную клетку. Они поднялись на два пролета и вышли в новый коридор. Тут было пооживленнее: персонал в белых комбинезонах, пациенты в креслах-колясках и на каталках. Нина подвела Ваню к столу, где ее попросили расписаться. Ваня получила небольшую бирку с надписью «КАРТОЧКА ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ» и последовала за Ниной в комнату, где выстроились шкафы и полки, забитые рабочей одеждой. Нина достала два белых комбинезона и один из них вместе с парой бахил передала Ване. Сама она открыла какой-то шкаф и достала пару белых комнатных туфель.