Евген свернул в коридор справа и через пару метров остановился.
— Осторожнее тут. Пола нет.
Ваня подошла и встала рядом с ним. Пол обрывался во тьме. Она направила фонарик вниз. Там лежала остальная часть первого этажа, которой, если здание следовало стандартной планировке, полагалось быть холлом рядом со стойкой регистрации. Евген сел на край и скользнул вперед и вниз.
Заглянув через край, Ваня увидела, как он спускается по груде обломков обрушившегося пола, и последовала за ним. Масса толстых плит выглядела устойчиво. Евген ждал ее на льду. Он помахал ей и пошел в обход кучи, там прятался за обломками еще один дверной проем. Евген оттолкнул кусок бетона и залез на четвереньках внутрь.
Он снова выполз наружу с коробкой в руках, она выглядела как одна из тех, что в библиотечном архиве. Евген поставил ее на лед и уселся на бетонный обломок, который только что отодвигал.
— Присаживайтесь.
Ваня опустилась на кусок разрушенного пола.
— Сюда никто больше не забредет?
Евген покачал головой.
— Слишком близко к воде. Люди боятся озера. — Он снял с коробки крышку и отложил ее в сторону. — К озеру ходят только чудаки и самоубийцы. — Внутри коробки была еще одна крышка, ее он тоже открыл и подтолкнул коробку к Ване. — Их нужно было сдать в комитет для уничтожения, но я не смог этого сделать.
Коробку наполняла хорошая бумага, в основном исписанная от руки. Ваня сняла рукавички и подобрала первый лист. Бумага была хрупкой, но слова в свете фонарика различались отчетливо.
Поверишь ли ты, мама. Нам начали встречаться на улице кошки. Кошки и пара собак. Это забавно. Нам говорили, что в этом мире не нашли животных, по крайней мере, никого крупнее насекомых. Но мне кажется, что на днях я слышала звуки на кухне как от кошки. Признаться, в последнее время я много думала о ней. Я написала о кошке небольшой рассказ и нарисовала несколько картинок. Странно, что здесь нет животных. Без них кажется пусто.
Ваня признала детский почерк. Это был остаток письма Дженни, девушки, которая писала о том, как ей не хватает одноразовых прокладок. Та часть, которую, по словам Евгена, «отредактировали».
— Кошки… — сказала Ваня. — Собаки… что они такое?
— Животные. Такой тип организмов, относительно крупные. — Евген показал жестом на уровне колена. — В старом мире их держали в роли спутников. Некоторых из них люди ели.
При этом объяснении Ваня вздрогнула.
— Так их привезли сюда? В письме сказано, что она их видела на улице.
Евген покачал головой.
— Мне известно только, что первопроходцы не привозили совершенно никаких животных. Я читал, что они планировали привезти животных позже, но этого не случилось. Что-то им помешало.
— Но если они не привозили никаких животных…
Евген молча посмотрел на нее. Он указал на письмо.
Мне приснились дни, когда мы стерилизовали Сашу, и она две недели пряталась за диваном в гостиной. Я проснулась, потому что из кухни доносился шум: слабое постукивание, а затем царапающий звук, раз за разом. «Тук-шкряб, тук-шкряб».
Я встала с постели. Рауль все еще спал. Я вышла на кухню. Это была Саша. Я бы узнала ее где угодно — ее худое, скрюченное тельце, кривые лапки, ее вечно пыльный с виду мех. На шее у нее был воротник-протектор. Она прижала его конус к кухонному шкафу, как будто пыталась вывернуться из воротника. Затем конус соскользнул вдоль дверцы шкафа. «Шкряб». Саша снова поднялась и ткнула конусом в шкаф: «Тук».
Я позвала ее. «Иди сюда, Саша, иди сюда, милая» — сказала я ей. И она повернула голову и посмотрела на меня. И мяукнула.
Ты помнишь, какой смешной у Саши был голос? Она мяукала, как скрипучая игрушка. Она была такая крошечная, скрюченная и вздорная. Не слишком хорошая кошка, в общем-то. Но как раз из-за того, что она была такой мелкотой, я не могла удержаться и не полюбить ее. Что-то нас роднило. Ты помнишь, чтово дворе она всегда была на самом дне иерархии? Ей разрешали лежать на куче компоста и под мусорным баком. Все остальное разобрали другие кошки. Она сидела на куче компоста и ловила мух. Она никогда не давалась погладить. Но иногда, если долго сидеть совсем неподвижно и притворяться, что ее рядом нет, она подкрадывалась и сворачивалась у тебя на коленях.
Но я уклоняюсь в сторону от того, что произошло на кухне. Думаю, на самом деле ничего не произошло. Я позвала ее, она повернулась и издала звук. Звук не походил на кошачий. Это было какое-то блеяние, вроде овцы; нет, это не очень хорошее описание, но точнее у меня не выходит. Это был звук не от кошки. Это была не Саша, это создание вообще не было кошкой.