— Не знаю, насколько вы наслышаны, но пятнадцать лет назад мы потеряли сотню людей.
— Пожар в развлекательном центре?
— Не было никакого пожара. Была Берольс’ Анна. Поэтесса с циклом «Теплиц». Она ушла с группой последователей, чтобы основать новую колонию.
— И что произошло?
— Не знаю. Через некоторое время они отправили спасательную команду. Официально спасатели нашли всех мертвыми, а потом история снова поменялась — никто вообще не уходил. Даже членам комитета не сказали, что и как. Знали только спасательная команда и тогдашний Председатель, но теперь он умер. Во всяком случае, я думаю, что все наоборот. Полагаю, людям Анны удалось создать нечто новое. Настоящую свободу.
— Что заставляет вас так думать?
— Они не привезли с собой ни одного тела. Они сказали, что выкопали там братскую могилу, но я не верю ни единому слову. Никто бы не оставил там сотню тел, когда их можно переработать. Мы никогда не могли себе позволить подобного. — Евген глубоко вздохнул. — Еще я думаю, что теперь, когда комитет протянул руки к библиотеке… я думаю, что-то здесь затевается. Что-то масштабное. Думаю, что бы ни случилось с людьми Берольс’ Анны, комитет боится, как бы то же не произошло и здесь.
— Им для чего-то нужна хорошая бумага.
— Вот именно. Она для документов и книг, для пометки вещей, в конце концов. Это все определяет. И им ее нужно очень много. Никогда не встречал ничего подобного.
— Вы не можете разузнать?
— Вряд ли. Я больше не в комитете. Но вы бы могли. Вы сможете просмотреть архивы. Вы сможете разузнать, на что им вся эта бумага.
— И если я разузнаю…
— … тогда мы сможем вычислить, что они планируют.
Евген посмотрел Ване в глаза.
— И вы сумеете помочь мне найти информацию о том, что случилось с колонией Анны. Потому что, если они преуспели, мы должны этому научиться. И так мы сможем больше, чем просто выживать. Я имею в виду, как сегодня обстоят дела — мы живы, но что это за жизнь?
— Мы говорим о новых мирах, мы говорим о новых жизнях, мы говорим — отдаться, стать, — пробормотала Ваня.
— Что это? — спросил Евген.
— Это стихотворение, — ответила Ваня. — Берольс’ Анны.
— Я с таким не знаком.
— Оно было в книге, которую я нашла в квартире Уллы.
— А, — сказал Евген. — Хотелось бы ее почитать.
— Тогда вам придется поговорить с Уллой.
— Кто такая эта Улла?
— Доктор на пенсии, — сказала Ваня. — Она говорит, что в былые дни знавала Анну.
— Очень интересно, — произнес Евген. — Вам бы стоило побеседовать с ней еще.
— Я так и сделала, — ответила Ваня.
— Что она сказала?
Ваня замялась.
— Я сама не уверена.
Евген вгляделся в нее.
— Тогда возвращайтесь ко мне, когда будете уверены.
Когда Ваня вернулась домой, там было тихо и пусто. Ивар и Нина придут одни: детей всегда отводили из центров отдыха по седьмодневным вечерам, чтобы они могли начать неделю в своих кроватках в интернатах. Ваня заползла в Нинину постель и лежала без сна, пока не расслышала шаги на лестнице. Нина вошла в комнату, двигаясь как можно тише. Ваня услышала, как упала на пол одежда. Потом Нина залезла под пуховое одеяло. Она обняла Ваню за талию. От ее прикосновения по рукам и ногам Вани пошло тепло, расслабляя ее напряженные мышцы.
Ваня решила найти то место за Эссре, о котором рассказывал ей Ларс, и уже долго шла на восток — кажется, несколько часов. Сначала землю перед ней освещало кольцо теплиц, но вскоре свет начал тускнеть, вместо него впереди появились холодные отблески. Земля медленно шла в гору, переходя в посверкивающий от ночной росы гребень. За вершиной местность круто скатывалась в глубокую долину. Там он и стоял — поселок.
Дома без окон, окруженные невысокой стеной, имели неправильную форму, их очертания были округлыми и плавными, купола крыш венчали маленькие эмблемки. Установленные между зданий на треногах фонари освещали клочки стен и земли. Ваня различала движущиеся фигуры; сначала они казались маленькими, как дети, пока она не поняла, что это из-за огромных размеров домов. Пороги доходили бродящим снаружи людям до колен. У некоторых домов стены собрались складками и оттого казались мягкими, но, увидев фигуру в комбинезоне, прислонившуюся к такому дому, Ваня поняла, что они тоже твердые.
Она подобралась ближе, чтобы лучше видеть. Непохоже было, чтобы кто-нибудь из прогуливавшихся среди зданий людей обращал внимание на окружающее. На страже, кажется, никого не стояло. Ваня подкралась по холодной траве, присела за стеной и выглянула через верх.