Они находились в большом зале. Посреди на полу стояло огромное сооружение, отчасти покрытое люминесцентным лишайником. Оно выглядело одновременно и механическим, и органическим, его детали разнились друг от друга, но у всех были скруглены края, с пористыми на вид поверхностями. Ваня различала что-то вроде клапанов, поршней, вентиляционных отдушин, огромного цилиндра. Высоко над их головами в мягком свете возвышалась дуга колеса со спицами, верхняя часть которого, казалось, сливалась с потолком.
— Это машина. — Ваня произнесла эти слова, и по спине у нее пробежала дрожь.
Ваня с Евгеном обошли сооружение со всех сторон. На потолке собиралась жидкость и капала на машину, отчего на ней оставались пятна налета, душащего растущий на поверхности организм.
— Однажды, когда я был мальчиком, мы ездили в Эссре, — сказал Евген. — Мы посещали Музей Первопроходцев. У них там была паровая машина, не очень большая. Кто-то прихватил ее из старого мира. Она выглядела похоже. — Евген указал на нависшее над ними колесо. — Колесо все время крутилось. Вы ее видели?
Ваня кивнула.
— Один раз. Потом они ее убрали.
— Ивар что-нибудь говорил о машине?
— Нет, — сказала Ваня. — Интересно, не ошиблись ли мы с дорогой. Или была ли эта штука здесь раньше.
Евген посветил своим фонариком на стены.
— А мне интересно, есть ли отсюда другие выходы.
Ваня сняла рукавичку и провела рукой по кожуху машины. Под ее прикосновением тот слегка дрогнул.
— Той маленькой машине в Эссре полагалось приводить в движение другие машины. А вот эта для чего?
— Мне не нравится это место, — сказал Евген. — Нам нужно отсюда выбираться.
На корпусе цилиндра красовалась кольцеобразная табличка. Она навело Ваню на мысль о часах, но символы, начертанные на лицевой стороне, выглядели незнакомо. Она пыталась их разобрать, но они все время выпадали из фокуса зрения; Ваня их почти улавливала, но лишь «почти». Если бы она могла на мгновение сосредоточиться…
— Ваня! — прямо у нее за спиной громко сказал Евген. До нее дошло, что он уже несколько раз звал ее по имени. — Вы меня не слышите? — Евген говорил слабым голосом. — Я не могу найти дверь.
Ваня неохотно распрямилась.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что не могу найти дверь.
Рядом возникло его лицо: между бородкой в капельках росы и шляпой — широко распахнутые глаза. Ваня убрала руку с машины и включила фонарик. Она направила его в стену, но с такого расстояния ничего не увидела. Она посмотрела на Евгена, который вернул ей взгляд. Они медленно подошли к тому месту, где следовало быть двери. Их встретила черная и монолитная стена.
— Давайте пойдем вдоль стены, — предложила Ваня. — Мы просто промахнулись.
Они пошли, следуя за плавным изгибом стены. Через некоторое время Ваня заметила в пыли перед собой следы: две пары следов, начинающиеся у стены и ведущие к центру комнаты. Еще один комплект следов возвращался из центра. Никаких дверей. Ваня остановилась. Шедший рядом Евген схватил ее за руку и с силой стиснул. От боли в голове прояснилось.
Ваня глубоко вдохнула.
— Дверь где-то тут. Просто мы немножко напуганы и сбиты с толку. — Она стиснула Евгенову руку в ответ. — Правильно, Евген?
— Да. — Евген отвечал чуть ли не шепотом.
Ваня заговорила громче:
— Дверь в точности там, где мы ее видели в последний раз. Дверь все еще там.
— Дверь все еще там.
— Вы помните, на что она похожа? — спросила Ваня. — Она открывается в зал, я помню это.
— Она серая. И на ней простая ручка.
Они продолжали двигаться вокруг комнаты. Колосс в центре зала настойчиво отвлекал внимание на себя.
Евген вцепился в Ванину руку еще крепче.
— Сколько петель у двери?
— Она на двух петлях, — сказала Ваня. — И они матово-серые. Не блестят.
Впереди Ваня снова увидела их следы, ведущие к машине. А там, в стене, откуда начинались следы — дверь. Она длинно выдохнула.
Евген со слабым писком толкнул дверь. С другой стороны уходила вверх, в темноту, широкая лестница. Он бросился наверх, прыгая через ступеньку. Ваня бросила единственный последний взгляд через плечо. Показалось, будто машина издала шум, ноту настолько низкую, что Ваня смогла ощутить ее лишь как вибрацию внизу живота.
Ступеньки казались намного выше, чем при спуске. Бедренные мышцы у Вани так и горели каждый раз, когда она броском двигалась вверх. Она с облегчением увидела дверь наверху лестницы — и потому, что она достигла верха, и потому, что дверь все еще была там. Евген налег на дверь и, толкнув, распахнул ее. Они побежали по туннелю, дыхание Евгена за ее спиной звучало мучительными стонами.