— Нет, — сказала она.
— Они идут к нам на помощь, — настаивал Евген. — Помните?
— Подождите, Евген, — урезонивала его Ваня. — Я должна идти домой, к Нине, я ей нужна. А если я не приду домой… она что-то заподозрит. Можем мы сегодня просто подождать и пойти попозже?
— Сейчас или никогда, Ваня, — отвечал Евген.
— Всего лишь дайте мне несколько часов.
— Прекрасно. В час ночи.
Евген развернулся и зашагал в Аматку, втянув голову в плечи. На фоне тепличной стены он выглядел совсем маленьким.
Нина спустилась на кухню и поела поджаренной каши, которую подала ей Ваня. Она двигалась медленно, словно у нее все болело, но, по крайней мере, она поела. Они не разговаривали. Осилив чуть больше половины своей порции, Нина встала и убрала тарелку в холодильник. Потом поцеловала Ваню в макушку и отправилась наверх. Когда Ваня подошла чуть позже, Нина снова лежала в постели, на этот раз — в своей собственной.
Ваня ушла в свою комнату, закрыла дверь и села за стол. Она вынула из кармана вещь, которая раньше была ручкой, и стала ее изучать. Та все еще сохраняла ту же приблизительную форму, которую Ване удалось наложить ранее. Беловатая поверхность была прохладной и немного шероховатой. Ваня перекатывала вещицу между большим и указательным пальцами. «Ложка, — прошептала она. — Ложка, ложка, ложка, ложка, ложка».
По материалу пробежала легкая дрожь. Ванин маркер лежал рядом с пишущей машинкой. Она сняла колпачок и написала «ЛОЖКА». Кончик пера маркера пробил поверхность в паре мест; было очень похоже на то, как будто втыкаешь вилку в гриб. Ваня наклонилась над столом. Она закрыла глаза и попыталась принудить себя умственно вытворить это постыдное дело: представить по-настоящему, что вещь — это не она, а что-то другое. «Ложка, — выдохнула она. — Ложка, ложка, ложка, ложка, ложка-ложка-ложка-ложка-ложка…»
Она так близко придвинулась, что расслышала влажный шум перестраивающейся субстанции, и открыла глаза. Один из концов сплющился и превратился в вогнутый диск. Похоже на своеобразную ложку. Она глубоко вздохнула и попыталась снова.
Полтора часа спустя ей удалось создать что-то, что и в самом деле выглядело как настоящая ложка, хотя и прозрачная, грубая и немного помятая. От усилия голова покруживалась и казалась невесомой. И все же Ваня нашла способ, который, кажется, работал лучше всего: следовало подробно описать в мыслях, словами и пером то, чего не существовало, чтобы оно появилось. Сначала ее от этого занятия подташнивало, но затем начало пощипывать в низу живота.
Ваня не поддалась искушению попытаться создать что-то покрупнее. Она завернула ложку в носок и сунула ее в карман анорака. Было поздно. Она разделась, вошла в комнату Нины и залезла в кровать. Нина обняла ее. Она просто полежит здесь, пока Нина не уснет, а потом пойдет на встречу с Евгеном.
Она уснула мгновенно.
ТРЕТЬЕДЕНЬ
Ваня рывком проснулась от грохота льда. Как долго ее дожидался Евген? Он разозлился? Ушел без нее? Проверить это до окончания работы было нельзя.
Нина жарила на кухне корнеплоды. Ее глаза опухли, но она была одета и попыталась распутать кудри. Ваня обняла ее и прижалась щекой к спине, слушая, как входит и выходит воздух из Нининой груди.
— Хорошо спала? — Нинин голос отдавался вибрацией в ее щеке.
— Отлично. А ты?
— Великолепно. Слушай, ты не спросишь, будет Улла завтракать?
Ваня нахмурилась.
— Ты когда ее в последний раз видела?
— Я думала, ты за этим следишь.
Ваня отпустила Нину.
— Не видела с… несколько дней.
— И почему мы не…
Они рванулись к лестнице как один человек.
Нина постучала в дверь Уллы, но никто не отозвался. Она толкнула ручку вниз, но дверь не сдвинулась с места, и Нина побежала в свою комнату за запасным ключом. Ваня приложила ухо к двери, но ничего с другой стороны не услышала. Когда Нина наконец нашла запасной ключ и открыла дверь, их встретила тишина. Нина вошла внутрь и от чего-то отпрянула прежде, чем Ваня успела разглядеть, что это было. Она попятилась к двери справа.
Теперь, когда Нина не загораживала обзор, Ваня через открытую настежь дверь видела комнату прямо по ходу — комнату Уллы. В свете, падающем через окно, выползающая из комнаты субстанция отсвечивала желтым. Нина выдохнула, что больше походило на стон, повернулась к двери за собой и открыла ее; затем на негнущихся ногах пересекла коридор и открыла дверь слева. Посмотрев туда, она повернулась к первой комнате и подалась, чтобы заглянуть внутрь, и наконец обернулась к Ване. На ее лицо легла зеленоватая тень.