Если пробраться по скалистому горному массиву до упора, то можно сорваться с обрыва. Скалистая местность резко обрывалась прямиком в море. Причем внизу была не только шумная беспокойная соленая вода, там были острые камни, выступающие где-то на метр над уровнем моря. Они постоянно принимали на себя удары и разбрызгивали огромными волнами воду. Здесь сила природы показывала всю свою мощь и господство на земле. И никакие возможности, данные любому существу, не могли подчинить себе волю стихий.
Возвращаясь на безлюдную равнину, тут было намного спокойнее, даже чересчур. Тишина и покой. Чистый воздух, умиротворенность и никаких признаков цивилизации. Словно девственная природа, никем и никогда не тронутая. Равнина состояла в большей части из полей, которые резко переходили в леса. Не было ни дорожек, ни троп, ни указателей. Отдельно можно было встретить следы небольших диких животных и, пожалуй, все.
Западная сторона нейтральной территории граничила с густым лесом королевства эльфов. Причем переход небольшого лесочка этой территории к огромным высоким деревьям Исмериана был настолько резкий, что контраст сразу же бросался в глаза. Особенно это было заметно с высоты птичьего полета, тогда и просматривалась огромная ступенька от одного вида деревьев к другим. Будучи на границе между этими двумя территориями, можно заметить, что лес эльфов также резко обрывался на скалистом горном массиве, который начинался в Аматмее и исчезал по другую сторону.
Восточная часть граничила с королевством людей Сазен. Здесь не была так четко выражена граница, но люди определяли очень просто, самый последний поселок сазенцев, а за ним поле, считалось другой стороной - нейтральной территорией. По этому полю мало кто ходил, так как для перехода в ближайшее поселение королевства Эдельвейс можно было пройти просто севернее и оказаться среди людей, а не идти через глушь, где неизвестно что.
Северная сторона нейтральной территории также не имела никаких опознавательных знаков, которыми можно было отделить две разные части земли. Но, когда королевство Эдельвейс полностью обустроилось, оно остановилось в нескольких километрах от лесополосы. За ней не было видно, что по другую сторону, и было решено, что этого достаточно. Ведь королевство Эдельвейс и так имело самые большие границы, среди остальных, и не было смысла расширять еще дальше, потому что контролировать все это не просто, особенно помогать отдаленным поселениям.
За лесополосой ничего не было особенного. Люди, побывав там, поняли, идти туда нет смысла. Обычное поле во все четыре стороны и вдали виднелись одинокие деревья, которые хаотично разошлись по травянистой равнине. Горизонт укрывал густой лес, но до него идти было далеко. И лишь в вершинах деревьев слегка можно было просмотреть скалистый горный массив. Он был еле заметен на красочном фоне листвы. Его серость съедалась этой яркостью и особо не могла показать себя.
У подножия границы между Нейтральной территорией и королевством Эдельвейс находился одинокий небольшой поселок. Он расположился немного западнее, к эльфийским лесам, и не был построен четко по центру относительно границ своего королевства. Поселок не являлся самой последней частью заселения Эдельвейса, так как само по себе королевство строилось хаотично.
Изначально, когда люди пришли в Аматмею, они охватывали, как можно больше кусочков земли, этим самым увеличивая свои границы. Строились города-центры, а после уже начали появляться поселения, становясь звеньями в одной огромной развязке цепей. И так получилось, что этот поселок стал замыкающим звеном и не был прикреплен ни к одному из городков. Он словно одинокий чужестранец, не принятый в общество, и поэтому остался в стороне ото всех.
Это поселение не было забыто, но и развития в нем особого не было. Ведь важная дорога, ведущая в другие королевства, уходила северо-восточнее, и поэтому без нужды никто сюда не приходил. А это вело за собой ряд последствий. Ведь поселки и города, являющиеся центральными для передвижения людей, процветали. Трактиры были переполнены странниками, точно также и ночлежки. В таких поселениях было больше золотых и серебряных монет, которые могли быть использованы с пользой для жителей и в целом для их места обитания.