- Не вспомню, где слышал эту фразу, - признался мастер Ли, - но не я её выдумал. Однако очень уж она мне в своё время понравилась: «Никогда не обижайся. Если тебя не хотели обидеть, ты зря отвернёшься от человека, а если хотели обидеть – то только доставишь ему этим удовольствие». Так что, дети мои, - подчеркнул мужчина, - благородство и достоинство воина заключается и в этом тоже. Прощать! Только прощение позволяет иногда сохранить спокойствие духа. Однажды к медитировавшему Будде Гаутаме пришёл один его неприятель. Ему не нравилось то, чему учит этот человек, что он проповедует, и он решил вывести его из себя, прекратить его медитацию. Он стал бранить его и оскорблять, и делал это очень усердно и умело, он употреблял такие красочные эпитеты и затрагивал все возможные чувства, покушаясь на честь учителя. Он ругал и ругал его, но на Будду ничего не действовало и, в конце концов, пытаясь насмешкой вывести Гаутаму на скандал, недоброжелатель сказал: «Что же ты? Ничего не ответишь на все мои слова? Неужели у тебя нет чести, что ты не заступишься за неё?». На это прозвучал ответ: «Ты принёс мне многие оскорбления в дар, но, как и любой ненужный подарок, я не принял его, поэтому весь твой дар остался при тебе». На этом Будда закрыл глаза и продолжил медитировать, а его недруг, охваченный ещё большей ненавистью, едва не был подкошен сердечным приступом. Запомните этот пример абсолютной бесстрастности. Кто бы и как вас не обидел или оскорбил – это их имущество, дурные слова и поступки – это их собственность, не разделяйте её с ними, не вступайте в союз, не пользуйтесь этими никчёмными дарами. У вас есть свои: честность, правда, храбрость, справедливость и долг, ответственность и спокойствие. Дарите вы, распространяйте своим примером лучшие качества, и никогда не перенимайте дурные.
- Но дурной пример заразителен, - цокнул языком Вернон.
- Закаляйтесь, - пожал плечами мастер, - сильный, здоровый и крепкий всегда имеет больше шансов не подцепить заразу. А ещё… - мужчина присел, оставив выпрямленной свою хромую ногу. – Да, многие из вас оказались в Логе в очень юном возрасте, кто-то даже в детстве. Но, на самом деле, я всегда был сторонником добровольного попадания сюда, не от безысходности, а по внутреннему наитию, в сознательном возрасте. Буддизм ведь тоже отрицает бегство от соблазнов и страстей, он советует исчерпать их, устать от всего, чтобы оно не лезло в голову, не приходило на ум неподконтрольно, а затем уже обращаться в монашество. Так же и здесь. Закаляться – это одно, а вот сделать прививку – другое. Попробовав, испытав на себе грязь, уже не станешь ею соблазняться, искушённый уже не искусится. Поэтому те из вас, кто пришёл сюда с так называемым тёмным прошлым, кто испытал и пережил пороки, удовольствия или насилие, вы вдвойне защищены от манящих дурных примеров, которые вряд ли вас уже перетянут на свою сторону.
Как обычно, в живом диалоге, а не односторонней лекции, мы слушали сразу о многих вещах, гармонично выходящих одна из другой. Принявшая к сведению рассуждение о прощении, я задумалась и о «прививке». Была ли она у меня, если я пришла сюда по собственному почину? Несмотря на предвзятое мнение о Чжунэ и свои принципы, я ведь пошла на отношения с ним, он обвёл меня вокруг пальца, пустил пыль в глаза, накидал лапши на уши – что там ещё можно сделать? Он сделал всё, и я поддалась. Но теперь, испытав горькое разочарование, повторю ли я когда-нибудь ошибку? Наверное, мастер Ли прав, и иммунитет вырабатывается не знаниями, а практическим опытом. Но речь шла не совсем об этом, а о дурном примере. Несколько раз с тех пор, как узнала, что всё, идущее от Чжунэ, было обманом, я хотела уподобиться ему, тоже позабавиться с ним, стать так называемым «козлом и мерзавцем» в женском обличье. Я хотела отомстить. Без прощения, выходит, мы уподобляемся тому, кто нам навредил – своим врагам, вот почему прощение так важно. Выходит, не такие уж разные темы на уроке мы обсудили. Месть, прощение и умение оставаться собой самим – всё тесно сплетено и не может рассматриваться одно без другого.
- И всё-таки, месть мне кажется чем-то закономерным, - сказал присоединившийся к нам сегодня в беседке Рен. Иногда наши ряды пополнялись ещё кем-нибудь, иногда наоборот нас тут собиралось всего три-четыре человека. – Если все мы понимаем, что от жизни чаще бесполезно ждать воздаяния, и под лежачий камень вода не бежит, то почему мы не можем мстить за себя, мстя за других?
- Возможно, дело именно в хладнокровии, - предположил Вернон, - когда ты не беспристрастен – ты теряешь голову.
- Ну, а если не теряешь? Если сумеешь остаться выдержанным и предусмотрительным? Тогда можно мстить?
- Да не знаю я, если мастер Ли говорит, что нельзя – тому есть свои причины.
- А мой наставник говорит, что в малых дозах позволительно всё.
- Это он про спиртное, - засмеялся Диэйт.
- Нет, он сам вообще не пьёт.
- У тебя есть другой наставник? – удивилась я.
- Ну… не совсем так. Конечно, мастер Ли – высший авторитет, но каждый начинающий воин может выбрать себе опытного воина, чтобы обучаться у него дополнительно и чтобы за ним приглядывал кто-то, направляя на путь истинный индивидуально, - пояснил Рен, - у меня образец для подражания Сольджун, видела его?
- Нет, но слышала. Это что же, я тоже могу себе выбрать эм… покровителя?
- Я думал, что у тебя это Чимин, - сказал Самуэль. Точно же, у меня есть личный тренер, как я могла забыть? Просто почему-то подумалось, что если бы предоставили свободный выбор, я бы попросила Чонгука… С другой стороны, а если мастер не хочет быть привязан к какому-то ученику? – А если мастер против? Не хочет быть наставником?
- Случаев отказа в стенах Лога ещё не было, - улыбнулся Джунхуэй, - когда я попросил мастера Эна быть моим учителем, он меня чуть не обматерил, потом сказал, что редко тут бывает, поэтому мне лучше посмотреть на кого-нибудь другого.
- И ты выбрал другого? – уточнила я.
- Нет, я ещё раз попросил мастера Эна. Теперь он мой наставник. Пусть и вижу его раз в полгода, но это неважно. Настоящий духовный наставник способен коротко и надолго впечатать нужную информацию в голову.
- А мне и мастера Ли хватает, - сказал Диэйт. – Я согласен со всем, что он говорит.
- Но он уже не первый десяток лет живёт в этих стенах, не сражается, и немного оторван от реальности, - заметил Рен. – Он сам был воином тогда, когда люди не знали, что такое мобильные телефоны и интернет. Конечно же, есть некая вечная мудрость относительно морали, но методы борьбы меняются, мы же не с топорами на врага бегаем? А если мы не остались в каменном веке, то и сейчас нужно идти в ногу со временем, а без помощи молодых наставников ничего не получится. Они проводят недели и месяцы на фронтах, они уже многое знают лучше.
- Если вопрос будет стоять о тактике и вооружении, то пожалуй, я с тобой соглашусь, - кивнул Ямада, - но покуда мы говорим о нравственном начале, всегда в первую очередь следует держаться мнения мастера Ли.
- Трудно точно сказать, что месть – вопрос нравственный, по мне, всё-таки, она имеет отношение к стратегии борьбы, - упрямо толковал Рен.
- Теперь ещё будем спорить о том, к какой сфере относятся понятия? – проворчал Вернон.
- Я не спорю. К тому же, вы же слышали на уроках – истина не кристаллизовавшееся во времени и пространстве явление. Если для какой-то ситуации истина в том, что мстить – безнравственно, то для другой ситуации месть – средство борьбы.