- Я вернусь на Рождество.
- Это будет лучшим подарком на этот праздник за всю мою жизнь, клянусь!
- Для меня, возможно, тоже. – Мы дошли до площадки и стали вставать в пары. Поскольку разговор закончен не был, то мы с Верноном решили позаниматься сегодня друг с другом. Мы с ним были примерно одного уровня мастерства, или он чуточку получше, но я стремительно его догоняла. – Я и сама без желания уйду отсюда на три с лишним месяца. Шумный город, школа, суета – буэ… - изобразила я комично рвотный позыв. Вернон посмеялся. – Но я соскучилась по сёстрам. По друзьям.
- У тебя там есть друзья? Я ревную, - строгим прищуром окатил меня парень.
- Так то друзья, а тут же – братья, - успокоила я его, - совсем другая категория близости.
- Ах если бы! – вздохнул по слову «близость» американец и я, прекращая его вечные шутки и намёки, атаковала его. Он сумел увернуться, но мы ввязались в продолжительную рукопашную, в конце которой он всё-таки меня перекинул через колено и, прежде чем помочь подняться, наклонился к моему лицу: - Увы, лежачая близость только такая.
Дни летели тем быстрее, чем ближе к концу подходило моё пребывание здесь. Со сменой привратника и мой настрой окончательно стал боевым и серьёзным, к Джеро я подходила с просьбой позвонить всего раз, и действительно только позвонила – ничего больше. Он был молчаливым, как и положено монаху, стоявшему на посту, не то усмирял себя, не то таил недовольство, что его не отпустили мстить. Я же, каждый раз видя его, вспоминала Мингю и начинала волноваться. Как он там? Жив ли, цел, невредим? Или уже добрался до своих китаянок и развлекается, пока я тут о нём беспокоюсь? Вот ведь зараза, всё-таки заставил меня подумать о том, что он где-то с кем-то спит.
Чжихё во время телефонного разговора не сдержала слёз – так соскучилась по мне и хотела моего возвращения. Я, чтобы не потерять собственную стойкость, закруглила разговор и попрощалась. Мы никогда не расставались на целый месяц с ней. С Сынён бывало, она улетала как-то с очередным кавалером куда-то отдыхать, потом моталась по съёмкам, в общем – обычное для неё дело. Но моя мама-Чжихё – совсем другое. А скоро она и впрямь станет мамой! Не могу представить её с круглым животом, у неё всегда такая тонкая талия… Забавно будет смотреть на Намджуна, носящегося вокруг Чжихё, я даже разговаривая с ней по мобильному слышала сзади его непрестанные сюсюсю и ути-пути. Господи, бывают же настолько тёплые парни, я бы такого не выдержала, но со стороны – сплошное умиление. А самое главное, конечно, что Чжихё среди этого счастлива. Уверенность, стабильность и забота всегда были для неё в приоритете, а не как у меня – шила в жопе – адреналин, приключения и смена обстановки.
Джоанна регулярно посещала могилу отца, находя там для себя какое-то утешение. Я поначалу не составляла ей компанию, но после того, как рядом со ступами положили останки Кидо, меня что-то пробило пойти вместе с ней. Нарвав заранее полевых цветов, я дошла вместе с девчонкой до кладбища, и уже там мы с ней разошлись. Она – к большой и тяжеловесной ступе мастера Хана, я к скромному, но одинаково безымянному, как и всё здесь, надгробию. Положив цветы, я уселась прямо на землю. Мой тобок давно озеленился и в разных местах не отстирывался, но это всё мелочи. Посмотрев издали, как Джоанна что-то шепчет земле, под которой лежит прах отца, я задумчиво оглядела могилу Кидо.
- Извини, если беспокою, - начала я и, посчитав свой голос каким-то инородным в этой тишине, резким, замолчала. Но после паузы решилась продолжить, только ещё тише: - Мы с тобой не были знакомы… И мне о тебе никто ничего особо не рассказывал. Тебе, конечно, меня виднее, наверное. Хотя… кто его знает? – Я растеряно сорвала травинку и затеребила её нервными пальцами. – Я только в курсе, что у тебя никого не осталось, поэтому… как-то несправедливо это, да? Ну, на мой взгляд. Ты подвиг совершил, а кому чтить твою память? Нет, в адептах и ребятах я не сомневаюсь, они тебя никогда не забудут, но, знаешь, это же мужчины… Кому я рассказываю? Ты ж сам такой был… наверное. Одним словом, мужчины – они же совсем не сентиментальные и лишены банального понимания того, как нужны иногда бывают, как нужно их присутствие. Вот они и будут бродить там и продолжать твои подвиги, а сюда навестить никого не принесёт. Засранцы, правда? – Я ещё помолчала, не к месту взволновано хмыкнув. – Кидо, спасибо тебе. Не могу объяснить за что, а, возможно, это и не нуждается в объяснениях. Просто спасибо. Ты знай, что всё сделал не зря, не просто так. Это… это было очень важно и… И, знаешь, вот именно такие как ты, воины, герои, именно такие вдохновляют, дают смысл этой жизни. Не совсем логично, да? Человек умер, то есть, ты умер, а я говорю о смысле жизни. Конечно, он не в том, чтобы умереть, но такая самоотверженность… Ладно, я загоняюсь что-то. Я хотела мало сказать, и что-то хорошее, как-то порадовать… Но я не мастак в этом деле. Эх… - вздохнув, я тронула землю. – Пригляди за друзьями, договорились? Верни их всех живыми, а то как-то совсем скверно всё выходит. Я тебя как девочка прошу, ты ж золотой, ты не можешь не выполнить женскую просьбу. Я совсем не знаю других, кто тут похоронен, впрочем, как и тебя… но, так сказать, по свежим следам… Мне кажется, ты лучше меня услышишь.
Заметив краем глаза какое-то движение, я подняла глаза от надгробия выше и замерла. Метрах в двадцати, у дальних ступ, стояло большое полосатое животное. Тигр. Или тигрица. Моя душа ушла в пятки. Я ничего не знала об этих хищниках и том, как себя надо вести с ними. Не шевелиться и не делать резких движений? Не смотреть в глаза? Кому-то из хищников, я что-то такое слышала, нельзя смотреть в глаза – иначе они бросятся. Про тигров это было или нет? Я хотела как-то окрикнуть Джоанну и предупредить её, чтобы она сматывалась отсюда, но боялась этим всполошить огромную оранжево-чёрную кошку. Ничего себе кисонька! Я никогда прежде не видела тигров живьём, вот так, и не подозревала, что это столь крупная зверюга. Однако эта не двигалась так же, как и я. И она-то, в отличие от меня, не боялась смотреть прямо, будто ища мой взгляд. В итоге я, не сумев ничего придумать лучше, как остолбенеть и стоять так до малейшего рывка хищника, уставилась в его морду. А он в меня. Мы встретились глазами. Белые усищи торчали из белых щёк, жёлтые глаза с чёрным зрачком не мигая изучали меня. Нападёт или нет? Кинется или нет? Животное излучало спокойствие, в отличие от меня. Оно красиво стояло между ступ, пока ему не пришло что-то в голову или не надоело вот так стоять. Бросив на меня прощальный взгляд, тигр развернулся и, грациозно, плавно и легко перебирая тяжёлыми здоровенными лапами, стал прыжками одолевать гору, скрываясь в кустарнике, покрывавшем отвесную плоскость. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и понять, что ничего не случилось. Приложив ладонь к груди, я услышала бешеный стук сердца. Я была на волосок от смерти! Или не была? Поднявшись на ноги, я поспешила к Джоанне. Сказать ей, кого я видела, или не пугать? Но ведь она и в одиночестве ходит сюда, а это так опасно! Нужно предупредить!
- Джоанна, пошли отсюда, а? – подошла я к ней. Девчонка поднялась с корточек.
- Пошли. А ты что такая перевозбужденная?
- Я видела тигра. Только что – он был там, - указала я пальцем на опустевшее уже пространство.
- Серьёзно?! – не испугалась, а как будто восхитилась Джоанна. – Здорово!
- Чего «здорово»? Слопал бы нас, одни кости остались, вот тебе было бы здорово!
- Не слопал бы, - отмахнулась Джоанна, - это же дух тигра!
- Да какой дух нахрен? – убыстряя шаг и ведя взятую за руку подругу, озиралась я по сторонам. – Самый настоящий тигрище, живой и плотоядный! Духи, знаешь ли, выглядят иначе. Прозрачные или невесомые. А у этого под лапами трава проминалась. У меня аж в ушах звучит стук его когтей о камни, когда он начал взбираться!
- Ты не понимаешь! – возразила Джоанна. – Он-то может и настоящий, но в нём – дух воина! Это же местные тигры. Возможно, это был мой папа! – округлились глаза девчонки. – Блин, ну почему я его не увидела! Тигры никогда не приходят в Лог сами, а ведь кладбище – монастырская территория. Раз он сунулся, значит, были причины. Да, это точно был мой папа!