— Сделанный через задницу, короче, — подытожил вслух Диэйт и, когда на него развернулись некоторые товарищи, а так же упал взгляд мастера Ли, парень опустил зарумяневшееся лицо: — Извините.
— Так тоже можно сказать, — не стал его порицать мужчина, кивнув, — всё, что делается неправильно мы так и обозначаем в наше время. И у меня к вам возник вопрос, как вы думаете, какого же типа искусства нужно придерживаться нам, золотым, в своих предпочтениях? Аполлонического или дионисийского?
— Аполлонического, — подняв руку, сказала я, — потому что оно дарит свет, идёт от солнца и оно — разумно.
— Есть ещё варианты? — улыбнулся мастер Ли.
— Ну, точно не дионисийского, — согласился со мной Усон, — если оно связано с виноделием, то и с опьянением, а вдохновение в состоянии опьянения вряд ли даст хорошие результаты.
Большинство ребят закивало и подтвердило свой выбор: золотые должны симпатизировать аполлоническому искусству, и только Джунхуэй молча поднял руку и ждал, когда ему дадут слово.
— Да, Джунхуэй? — заметил его мастер Ли и призвал всех образовать тишину. Когда голоса умолкли, молодой человек произнёс:
— И в кривом, и в прямом увидишь высшее в природе. Так сказал Чжуан-цзы, философ из учёных Ста Школ. Я считаю, что мы должны одинаково ценить оба вида искусства, и всегда находиться посередине между ними, чтобы видеть оба с равного расстояния и сохранять гармонию. Вы говорили о четырёх основных первоэлементах. В Китае знают и пятый — металл, он записывается иероглифом «золото», цзинь. Это та квинтэссенция, которая скрепляет остальные и позволяет им циркулировать здоровым образом, но она никогда не сливается с ними, потому что она — другого рода.
Мастер Ли излучал одобрение, восторг и отеческую любовь своими глазами, которые не отвёл от Джунхуэя, даже когда тот закончил. Мудрый учитель всегда рад успехам своих учеников, даже когда они достигают такого уровня, что им уже нечего дать.
— Именно. Верно, мальчик мой. Но фраза о том, что металл другого рода немного заносчивая, эдак не далеко возомнить себя богами, управляющими миром, и вслед за Эмпедоклом куда-нибудь кинуться, — с иронией поправил его мужчина. — Мы не управляем, мы — исправляем, запомните это. И для этого, да, мы должны всегда быть с открытыми глазами и слушающими ушами, мы ни от чего не должны отворачиваться, наше дело — понимать и разбираться, а не рубить с плеча. И к слову о иероглифах, в китайском языке есть и ещё один, примечательный: две горизонтальные черты, вверху и внизу, небо и земля, они посередине соединены вертикальной, столбом, образующим связь между землёй и небом, — спохватившись, мастер Ли встал и нарисовал его на доске, комментируя по ходу выведения черт, — а на равном расстоянии от неба и земли, в центре этой вертикали, есть ещё чёрточка, подразумевающая человека. С помощью этого иероглифа записывают слово «король», «правитель», он же сам по себе означает правление и установление власти. Как вы можете догадаться, это говорит нам о том, что только золотая середина, полная гармония должна управлять и властвовать где-либо. Гармония — да, но не люди, впитавшие её в себя. Мы проводники справедливости, равенства и благоденствия, молодые люди. Проводник — это не источник, а потому мы слушаемся законов и предписаний, которые хранятся здесь, в нашем добром Логе не одну тысячу лет.