— Но дурной пример заразителен, — цокнул языком Вернон.
— Закаляйтесь, — пожал плечами мастер, — сильный, здоровый и крепкий всегда имеет больше шансов не подцепить заразу. А ещё… — мужчина присел, оставив выпрямленной свою хромую ногу. — Да, многие из вас оказались в Логе в очень юном возрасте, кто-то даже в детстве. Но, на самом деле, я всегда был сторонником добровольного попадания сюда, не от безысходности, а по внутреннему наитию, в сознательном возрасте. Буддизм ведь тоже отрицает бегство от соблазнов и страстей, он советует исчерпать их, устать от всего, чтобы оно не лезло в голову, не приходило на ум неподконтрольно, а затем уже обращаться в монашество. Так же и здесь. Закаляться — это одно, а вот сделать прививку — другое. Попробовав, испытав на себе грязь, уже не станешь ею соблазняться, искушённый уже не искусится. Поэтому те из вас, кто пришёл сюда с так называемым тёмным прошлым, кто испытал и пережил пороки, удовольствия или насилие, вы вдвойне защищены от манящих дурных примеров, которые вряд ли вас уже перетянут на свою сторону.
Как обычно, в живом диалоге, а не односторонней лекции, мы слушали сразу о многих вещах, гармонично выходящих одна из другой. Принявшая к сведению рассуждение о прощении, я задумалась и о «прививке». Была ли она у меня, если я пришла сюда по собственному почину? Несмотря на предвзятое мнение о Чжунэ и свои принципы, я ведь пошла на отношения с ним, он обвёл меня вокруг пальца, пустил пыль в глаза, накидал лапши на уши — что там ещё можно сделать? Он сделал всё, и я поддалась. Но теперь, испытав горькое разочарование, повторю ли я когда-нибудь ошибку? Наверное, мастер Ли прав, и иммунитет вырабатывается не знаниями, а практическим опытом. Но речь шла не совсем об этом, а о дурном примере. Несколько раз с тех пор, как узнала, что всё, идущее от Чжунэ, было обманом, я хотела уподобиться ему, тоже позабавиться с ним, стать так называемым «козлом и мерзавцем» в женском обличье. Я хотела отомстить. Без прощения, выходит, мы уподобляемся тому, кто нам навредил — своим врагам, вот почему прощение так важно. Выходит, не такие уж разные темы на уроке мы обсудили. Месть, прощение и умение оставаться собой самим — всё тесно сплетено и не может рассматриваться одно без другого.
— И всё-таки, месть мне кажется чем-то закономерным, — сказал присоединившийся к нам сегодня в беседке Рен. Иногда наши ряды пополнялись ещё кем-нибудь, иногда наоборот нас тут собиралось всего три-четыре человека. — Если все мы понимаем, что от жизни чаще бесполезно ждать воздаяния, и под лежачий камень вода не бежит, то почему мы не можем мстить за себя, мстя за других?
— Возможно, дело именно в хладнокровии, — предположил Вернон, — когда ты не беспристрастен — ты теряешь голову.
— Ну, а если не теряешь? Если сумеешь остаться выдержанным и предусмотрительным? Тогда можно мстить?
— Да не знаю я, если мастер Ли говорит, что нельзя — тому есть свои причины.
— А мой наставник говорит, что в малых дозах позволительно всё.
— Это он про спиртное, — засмеялся Диэйт.
— Нет, он сам вообще не пьёт.
— У тебя есть другой наставник? — удивилась я.
— Ну… не совсем так. Конечно, мастер Ли — высший авторитет, но каждый начинающий воин может выбрать себе опытного воина, чтобы обучаться у него дополнительно и чтобы за ним приглядывал кто-то, направляя на путь истинный индивидуально, — пояснил Рен, — у меня образец для подражания Сольджун, видела его?
— Нет, но слышала. Это что же, я тоже могу себе выбрать эм… покровителя?
— Я думал, что у тебя это Чимин, — сказал Самуэль. Точно же, у меня есть личный тренер, как я могла забыть? Просто почему-то подумалось, что если бы предоставили свободный выбор, я бы попросила Чонгука… С другой стороны, а если мастер не хочет быть привязан к какому-то ученику? — А если мастер против? Не хочет быть наставником?