— А вот это зря, интересы мужа нужно разделять, как говорит моя Хё, — засмеялась я, поднимаясь и протягивая Элии руку. — Когда ты увидишь, как ловко способны управляться с оружием золотые, немного успокоишься.
— Что ж, у меня всё равно сейчас никаких дел нет, — согласилась девушка и взялась за мою ладонь.
Пока я ещё была здесь, я знала, что не дам впасть в депрессию Элии, буду поддерживать её, а что будет, когда мы с Джоанной уедем? Лучше бы Ви вернуться поскорее. И не только ему. Сколько времени я уже не видела Чонгука? Казалось, целую вечность.
Но время летело неумолимо, и август подходил к концу. Тридцатого мы с Чимином должны были уехать, чтобы к вечеру быть в столице и у меня остался один день привести себя в порядок и перестроиться перед школой. С нами же должна была ехать и Джоанна, если не объявится никто из мастеров, чтобы сопроводить её отдельно. Привёз-то её сюда Чонгук, но его было не видать до самого горизонта.
На последнем ночном занятии мы с Чимином разговорились как раз об этом — об отъезде.
— Ну как, готова возвращаться к цивилизации?
— Думаю, что да. Очень уж хочется обнять сестёр. А ты тут не засиделся?
— А по мне не видно?
— Нет, по-моему, ты тут как рыба в воде.
— Это так и есть, мне здесь хорошо. — Чимин сделал выпад рукой в абсолютной темноте, и я смогла, уже второй раз, увернуться. Когда это произошло впервые, я готова была верещать от радости, но, как истинный воин, счастливо и скромно издала одно восклицание, а потом ещё минут десять не могла сосредоточиться от эйфории. — Но я хочу обратно, на волю, если можно так выразиться.
— В город?
— К нашим, — просто сказал он, но я поняла, что это обозначало.
— Ты… тоже поедешь в Синьцзян?
— А как же, это мой святой долг. Я давно должен быть там.
— То есть… ты из-за меня тут торчишь? Блин, риторический вопрос, естественно, почему я не додумалась? — Господи, ещё Чимина туда отправить не хватало! Да, давайте всех лучших мужиков сгребём и засунем в жопу мира, где их перестреляют, пока чмошники вроде Чжунэ и его дружков будут жениться и плодиться, да чтоб вам всем! — А… а как же наши занятия в Сеуле? Хотя бы два раза в неделю, как раньше?
— В центр кто-нибудь всегда ходит, кто-нибудь с тобой позанимается, не волнуйся, систематические тренировки не прервутся. Тот же Шуга будет на месте.
— А Хоуп?
— Хоуп руководит операцией в Цинхае, ему сейчас точно не до этого. В октябре-ноябре Сону или Даниэль… скорее всего Даниэль, выйдет отсюда, если нам не нужна будет помощь, то он приедет в Сеул, так сказать, акклиматизироваться и вернуться к мирской жизни. Будешь заниматься с ним, если что.
Я замолкла. Как ему сказать, что меня беспокоит не беспрерывность занятий, а его судьба? Как ему сказать, что я не хочу, чтобы и он уезжал тоже? Получив лёгкий удар — я пропустила его в темноте, но Чимин вовремя остановил кулак, чтобы не приложить меня до синяка, — я вспомнила:
— Ребята сказали, что каждый воин-новичок может выбрать себе воина-наставника? Присматривающего за ним.
— Да, это так.
— А… то что мы с тобой как бы… ну, вместе тренируемся уже, обозначает, что мы связаны подобным договором?
— Что? Нет, конечно. Я просто занимаюсь с тобой, потому что пока так сложились обстоятельства. Ты вообще можешь никого не выбирать, а можешь, что называется, всех посмотреть, — засмеялся Чимин и, пока я искала подходящие фразы, бросил привычный подкол: — Или ты уже определилась с Чонгуком?
— Да отстань ты от меня со своим Чонгуком! — несильно рассердилась я. — Что сразу Чонгук?
— Ну… есть поводы так думать, ты же знаешь.
— Даже если бы вдруг, каким-то невообразимым образом, я захотела набиться в подопечные к нему, меня бы остановило то, что я не люблю навязываться. Ему некомфортно от занятий со мной, он этого не хочет, зачем я буду настаивать? — Почувствовав себя во всём этом какой-то отверженной, я поспешила исправить положение: — К тому же, у наставника и наставляемого, как я думаю, должны сходиться жизненные принципы, мировоззрение, идеалы. А Чонгук он… буддист.
— Тут большинство таково, — хмыкнул Чимин.
— Но не ты. И не я. Я ничего не понимаю в этих религиозных штуках, и не думаю, что смогу когда-либо понять. В этом плане мне с тобой как раз легче всего. Мы как-то… понимаем друг друга, что ли? Или мне так кажется одной?
— Нет, я тоже так считаю. По крайней мере, я надеюсь, что понимаю тебя, потому что понять женщин — очень трудно, особенно таких, как ты — уникальных.
— А то мужчин легко понять! — фыркнула я, присовокупив в эту дилемму ещё и ту обсуждавшуюся нами с ребятами проблему, что врунов разоблачить порой невозможно. Что же делать, когда и правдивого человека не всегда правильно трактуешь, а тут ещё и обманщики попадаются!