Выйдя из подъезда, я наткнулась на Сынён, стоявшую возле тёмной машины (механически я прочла номер, запомнила его, марку автомобиля) с мужчиной, который не обнимал её за талию, не целовал, ничего не делал, просто стоял чуть сутуло рядом, но было ясно, что это «тот самый». Я попыталась обойти их незаметно, но не вышло. Сестра окликнула меня и я, вынужденная остановиться, стала исследовать мужчину. Высокий, в теле худощавый, но лицо как будто припухшее от излишних возлияний. Я не могла сказать, что сразу бы определила в нём алкоголика, если бы не знала от Сынён, что он превышает нормы, но что-то было в его виде хронически не проспавшееся. Монохромный шарф болотного цвета сигнализировал о творческом потенциале, чёрная растянутая кофта висела на нём свободно, зрительно делая его худее, чем он был. Длинные, как у художников в творческом запое, волосы были чернющими, вроде бы опрятными, но не сказать, что уложенными под стать богачу. Вообще, если бы не дорогая машина, его проще было бы принять за разорившегося хозяина галереи, а не преуспевающего бизнесмена.
— Чонён, познакомься, это мой Гынсок.
— Очень приятно, — я привычно протянула ладонь. Гынсок даже не опустил к ней взгляда, уставившись на всю меня сразу. Я подождала и, поняв, что рукопожатия не будет, убрала руку в карман.
— Творческая личность не может быть чьей-то, мы принадлежим всему человечеству. Наш разум — проводник идей времени, и мы служим ему, не имея права присваивать или отдавать кому-то. Почему ты выглядишь, как томбой? — хмуро спросил он меня, не сделав паузы после отповеди о своей свободе. Спросил так, что я ощутила себя на экзамене, и при неверном ответе вылечу к чертям из учебного заведения.
— Я…
— Ты лесбиянка? — сузив глаза, въедливо впился он в меня чёрными глазами.
— Нет, я… — Вот уж не знала, что не только в школе нарвусь на подобное. Впрочем, человек поколения постарше даже вернее подвержен непониманию современной молодёжи, хотя Сынён была права, стариком он не был, лет тридцать — тридцать пять, где-то в этих рамках.
— Хорошо, терпеть не могу всю эту модернизированную, искажённую, противоестественную чушь. Женщина должна быть женщиной, любить мужчину, мужчина должен любить женщину. Всё просто, слишком просто, поэтому от скуки люди придумывают себе извращённые, позорные вещи, не для того, чтобы найти нечто лучшее, а для того, чтобы найти новое. Без оснований, без причин. Новизна — самоцель нездорового сознания… — Я покивала, видя, что меня уже не замечают, и ретировалась в сторону магазина, отмечая влюблённые и восхищенные глаза Сынён. Ей в самом деле по приколу этот переклиненный тип? Сумасбродный, эгоистичный псих — вот моё первое впечатление о её кавалере.
За углом я столкнулась с Джуниором, идущим уже из магазина, судя по пакету с продуктами в его руке.
— Привет, Чонён! Как дела? — улыбнулся он.
— Если я задержу масло, которое попросила принести Чжихё, она расстроится. Пошли до магазина? По пути расскажу. — И без лишних вопросов, хотя только что там побывал, Джуниор поплёлся со мной обратно. — Я сегодня опять видела Югёма с Чжунэ. Они уже не разлей вода стали, похоже.
— Ну и плюнь. Пусть дружат, кому они доставляют этим неприятности?
— Югёму это рано или поздно выйдет боком, я уверена. Чжунэ притащил его в центр боевых искусств, чтобы сделать из него бойца получше. Для чего ему это надо? Мне кажется, что Югём ему нужен для каких-то грязных дел, или он его телохранителем своим сделать хочет, а это опасно. Не находишь ничего подозрительного?
— Нахожу. Что ты сама делала в центре боевых искусств? — Открыв было рот, я хлопнула губами и, подняв палец, опустила его.
— Только никому… — «не говори» чуть не попросила я, но вовремя вспомнила, что Чжинён в таких просьбах не нуждался. Он не скажет. — Я хочу превзойти Югёма, навалять ему и остановить их с Чжунэ беспредел.
— Чонён, успокойся. Если человек ввязывается в неприятности, ему и так когда-нибудь наваляют. Куда ты лезешь? — Мы вошли в магазинчик, я сделала покупку, что заняло десять секунд, и мы вышли.
— Я лезу в жизнь Югёма, потому что он мой друг, и я считаю законным делать это. На что иначе друзья?
— А тебе бы понравилось, делай так мы с Югёмом?
— Не знаю, может, я бы сначала обиделась, что вы считаете меня недостаточно знающей, что я делаю — как изначально и сделал Югём, — но если бы вы настаивали, наверное, задумалась бы. Вдруг что-то не так на самом деле? Если бы ты поддержал меня и попробовал повлиять на Югёма…