— А «давно» — это два или три дня назад? — вырвалось непроизвольно.
Командор лукаво усмехнулся, но вместо ответа скользнул к моей груди и настойчивыми поцелуями уложил на густой мох. Так же, как и ягоды, он втянул неожиданно мягкими губами вначале один мой сосок, затем другой. Я была уверена, что всё повторится плюс-минус с поправкой на позу лицом к лицу и несколькими дополнительными минутами предварительных ласк, но ларк удивил. Стоило улечься на спину, как он поставил мои ступни себе на плечи и тихо произнёс:
— Ты очень напряжена. Расслабься, всё остальное я сделаю сам.
Пожалуй, только в этот момент до меня в полной мере дошло, что именно собирается сделать ларк. Несмотря на каменный орган, замерший в вертикальном положении по стойке «смирно» и наверняка доставляющий значительные неудобства своему хозяину, Грешх-ан и не думал о том, чтобы использовать его. В юности у меня были разные мужчины, но ещё ни один из них не стремился удовлетворить таким способом. Пальцы — бывало, но язык или губы — никогда.
Оказывается, ларк всё-таки знал слово «прелюдия», и очень хорошо.
Стоило упругому языку искусно затанцевать у меня между ног, как я превратилась в сплошное нервное окончание. Тело прошибло сильнейшим разрядом удовольствия. Никогда бы не подумала, что такой огромный и внешне грубый мужчина может оказаться настолько нежным. Я таяла в его руках, чувствуя себя миниатюрной принцессой. В подводном гроте, на влажном мхе и земляничных кустах, будучи в песке и с мокрыми спутанными волосами… я чувствовала себя так прекрасно, как не ощущала в роскошных пятизвёздочных отелях на хрустящих простынях.
В какой-то миг одна из заколок мужчины слетела, и густая золотисто-льняная грива освободилась. Я машинально просунула пальцы сквозь подсыхающие волосы, чтобы не мешали, и поразилась их шелковистости. Ларку определённо понравилось, что его трогают, потому что он довольно рыкнул, пуская низкую вибрацию по всему моему телу, и ускорился, ловко задавая новый ритм и сводя с ума.
Невозможно было сопротивляться энергетике мужчины, его чётким и сильным движениям, его губам и пальцам, которые он добавил в последний момент. Я и не сопротивлялась.
Этот ларк был похож на дикую стихию, что буйствует за окном и не считается с желаниями смертных. Необузданный тайфун, непредсказуемая лавина и испепеляющий пожар в одном флаконе. Такой мощи и силе можно только слепо подчиняться.
Грешх-ан был беспощадно-нежным, безжалостно-ласковым и неумолимым в желании доставить удовольствие. Спазмы скручивали тело постепенно, волной искр пробегая под кожей. Горячий шершавый язык путешествовал по моему телу, дразня и распаляя, но в этот раз мужчина долго мучить не стал. Стоило потянуть светлые волосы, как ларк сдался: несколько тягуче приятных движений губами, острый упругий язык ударил по чувствительной точке, а пальцы одновременно поманили — и мир затрещал по швам.
Так не должно быть.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Слишком сильно, слишком ярко, всё слишком…
С каждой секундой из меня выходило годами накопленное напряжение, боязни, страхи, усталость. Я дрожала в руках ларка, чувствуя себя выброшенной на берег рыбой и судорожно пытаясь заглотнуть воздуха столько, чтобы не умереть от недостатка кислорода. Сердце колотилось о рёбра как больное, рискуя проломить грудную клетку, в ушах шумело и звенело. Если я думала, что оргазм с этим мужчиной в первый раз стал самым ошеломительным за всю мою жизнь, то этот точно можно было вносить в посмертие… Ну не бывает же, чтобы какой-то секс приносил так много удовольствия!
Тем более с таким…
Ларк вытянулся на руках, заглянул в глаза. Его губы блестели от смазки, крылья носа трепетали, челюсть была напряжена, а зрачки пульсировали так часто, что радужки постоянно меняли цвет — от ярко-зелёного до густого тёмно-изумрудного.
— Малышка, ты сводишь меня с ума. Какая же ты отзывчивая и чувствительная, — прохрипел этот невозможный мужчина и — вошёл в меня, одновременно накрывая губы поцелуем.
А я… что я?
Обняла его ногами и руками, наслаждаясь гладкостью тёплой загорелой кожи, уткнулась в ключицу, глотая отчётливый аромат забродившей земляники, мужского пота, древесной коры и эвкалипта. Последнего в запахе командора было больше всего, и это действовало на меня как наркотик. Как же я, оказывается, люблю эвкалипт! Не удержавшись, лизнула мужчину в трапецию, а потом и вовсе игриво прикусила её зубами.
Ларк сбился с темпа, сипло пробормотал: «Что же ты со мной делаешь, амазонка?» — и принялся вбиваться так яростно, что внутри вновь разросся пожар. Несколько глубоких толчков — и я почувствовала, как во второй раз обжигающее семя опаляет бёдра. Как и в предыдущий раз, ларк сразу же перевернулся на спину, чтобы не раздавить. Несколько секунд я наслаждалась его частым дыханием, а потом тихонько слезла с роскошного мужчины и подошла к воде, чтобы ополоснуться.