Уязвим настолько, что не выдерживает вида моих слёз.
За иллюминаторами бриллиантами сверкали молнии, корабль вибрировал в атмосфере, но я ещё никогда не чувствовала себя настолько уютно, защищённо и хорошо.
Когда наши дыхания стали выравниваться, Грегори притянул меня к себе, уложил на грудь, как это делал много раз раньше, и попросил:
— Не плачь больше, пожалуйста. Я не умею успокаивать плачущих женщин. Боюсь, это единственный вариант, но если он по каким-то причинам не будет тебя устраивать, то у нас назреют серьёзные проблемы.
Я тихо фыркнула в тёплую мужскую шею:
— Кто бы мог подумать, что ректор юнисского филиала Академии Космического Флота и легендарный командор Грешх-ан боится не бластеров, а женских слёз.
В ответ меня легонько шлёпнули по попе.
— Не смей использовать это коварное оружие вновь.
Я приподнялась на локте и заглянула в зелёные глаза. Очередная рвущаяся с губ игривая фраза так и умерла неозвученной. Вместо неё я внезапно сказала очень серьёзно:
— А если буду? Грегори, я никогда не стану милой и заботливой домохозяйкой, никогда не буду сидеть дома под замком. Мне нужно что-то делать, реализовываться и…
— Хорошо. Мне как раз очень нужен планетарный картограф.
— Что? — Я осеклась.
— Ты здорово разбираешься в подводных течениях, а вкупе с образованием мастерски смогла объяснить перемещение подводного острова. Я показал твои расчёты метеорологической кафедре, и они пришли в восторг. Говорят, что их приборы позволяют лишь приблизительно вычислить магнитные бури на Соло и движения магниса в ядре Юнисии, но ещё не было гуманоида, который бы смог вот так запросто переложить эти данные и вывести многолетнюю траекторию плавания островов. Как насчёт того, чтобы работать на Академию и возглавить соседнюю кафедру? У тебя будут собственные аспиранты — столько, сколько захочешь.
Голова закружилась так, как будто остро перестало хватать кислорода. Ещё минуту назад его в каюте было предостаточно, а теперь он весь куда-то делся. Я даже не представляла, что такое возможно! Озвученное Грегори звучало фантастикой. До сих пор я работала в коммерческой сфере, создавала сады для клиентов, иногда требовались инженерные расчеты и знания архитектора, но это ни в какое сравнение не шло с наукой! В этот сектор попасть очень сложно, так как в науку берут лишь лучших из лучших… Да и помощница у меня была лишь одна — Грация.
— Я не уверена, что справлюсь…
— Мне нужен специалист, который умеет анализировать местность, проводить экологическое проектирование, разбирается в дренажных системах, работает с картами и имеет многолетний опыт работы в сфере ландшафтов. Также очень желательно наличие жабр, чтобы я не беспокоился за работника, когда ему взбредёт в голову проверять мощность и направление подводных течений. Не знаешь такого? — Ларк лукаво прищурился.
Я облизала пересохшие губы.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой…
— Грегори, это звучит потрясающе, но ты не видишь главного, что я пытаюсь тебе объяснить. Я ужасно готовлю, не умею и не хочу гладить рубашки и, если буду считать, что права, — буду спорить с тобой до посинения. Помнишь, мы как-то обсуждали женщин и то, что из скромных простушек выходят отличные жёны? Так вот, из меня выйдет самая отвратительная жена, которую только можно представить.
На мою тираду уголки губ Грегори дрогнули в улыбке.
— Бьянка, ты потрясающая женщина, играючи решившая проблему, над которой я бился несколько месяцев! Мне не нужна обслуга, домохозяйка или уборщица, мне нужна равная — ты.
Переносицу заломило, глаза вновь защипало. Я порывисто вздохнула, ощущая, как тёплые волны эмоций омывают изнутри. Столько времени я держала чувства в себе, боясь в них признаться даже себе.
«Эльтонийки не любят мужчин».
«Мужчины нужны только для продолжения рода».
«Если начинаются эмоции, то мужчины мгновенно превращаются в манипуляторов»…
— Грегори... — начала, нервно переводя взгляд с его глаз на свои пальцы, которыми нервно теребила край одеяла. — Есть ещё кое-что, что ты должен знать. Мне страшно это говорить, потому что я никогда никому не признавалась в чувствах. Я... кажется, люблю тебя.
Грегори на мгновение замер, его глаза загорелись тёплым светом, и с лукавой улыбкой он прошептал:
— Только «кажется»? Тогда я знаю, что надо сделать, чтобы перестало казаться.
Эпилог
Бьянка Ферреро
Возвращение на Юнисию почему-то упорно воспринималось как возвращение «к себе домой». Возможно, этому чувству немало способствовали уже знакомые лица, а возможно — лучшая подруга Филиция, устроившая форменный допрос с пристрастием, какого рода у меня установились отношения с командором. На моменте признания, что у меня будет мальчик, она и бровью не повела, лишь громко хлопнула себя по бедру со словами: «Нет, ну каков же командор! Даже эльтонийке сделать парня смог!» Она попыталась сказать это возмущённо, но не удержалась от лукавой улыбки.
Через три недели я с изумлением наткнулась на колонку в одном из простеньких электронных журналов Эльтона, подписанную блогером — Грацией. Оказывается, любовь моей бывшей помощницы к сплетням, бойкий язык и опыт работы в ландшафтном дизайне сделали своё дело. Теперь Грация писала о дизайне в самых разных сферах, сравнивала выбор материалов, цвета, тренды — и, надо признать, получалось у неё неплохо.
Новая должность планетарного картографа на Юнисии мне очень понравилась, особенно когда я узнала, что могу плавать сколько вздумается, и это смело можно считать работой — течения же проверяю. Другое дело, что меня теперь сопровождали минимум трое кадетов с кафедры синоптиков. Уж не знаю, какие кары им обещал Грегори, но они бледнели до состояния полотна в те моменты, когда у меня получалось от них уплыть подальше.
Порой складывалось впечатление, что командор приставил не столько помощников, сколько охрану. Я ворчала, что мне это не нравится, но скорее по привычке. Командор Грешх-ан в такие моменты усиленно изображал глухоту, но иногда не выдерживал и отвечал что-то вроде: «Бьянка, ты себя видела в зеркале? Ты можешь родить в любую секунду, Бруно даже не знает, когда начнутся роды, а ты при этом носишься по всей Юнисии!» Я в ответ лишь разводила руками. Плавать мне очень нравилось, да и собственный вес в воде я не чувствовала, а живот — да, живот был огромным… Но всё-таки же ларка вынашивала.
В один солнечный день со мной связалась мама. Оказывается, она пыталась дозвониться до меня раньше, но на Юнисии достаточно редко работала стабильная инфосеть, чтобы соединиться с центральными Мирами Федерации. Мама очень переживала из-за беспорядка и выписанного штрафа на Эльтоне, но успокоилась, когда я сообщила, что с деньгами у меня всё в порядке — Космофлот заплатил за ремонт площадки столько, что ещё осталось. Она неожиданно призналась, что давно думала предложить мне переехать на Миттарию, но раз уж я обосновалась на краю Федерации, то, возможно, это даже к лучшему. Новость о том, что я решилась на отношения с ларком, её явно напрягла, но она не стала читать нотации, лишь встревоженно поинтересовалась: «Он тебя не обижает? Моя помощь точно не нужна?» Я улыбнулась и заверила, что Грегори Грешх-ан — самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо встречала. Когда на лице голограммы собеседницы разгладилась вертикальная морщинка между бровей, я добавила, что ожидаю мальчика. Мама… разрыдалась.
Оказывается, она много лет жила в страхе, что её внучка родится, ещё более «бракованной», чем дочь, и нам придётся жить в изгнании. Она ничего не имела против внука-ларка, просто очень сильно боялась за моё будущее. Мне пришлось потратить целый вечер на то, чтобы убедить маму, что на Юнисии ничуть не хуже, чем на Эльтоне и во многом даже лучше. Мама не верила до последнего, и в итоге мы договорились, что она навестит меня здесь, познакомится с Грегори и, возможно, останется на пару месяцев, чтобы помочь с малышом.