— Нравится?
— Мне нравишься ты, — я шагнул вперед, потянул пальцами за край ткани — последней преграды между нашими телами. Упавшее полотенце открыло идеальной формы грудь, едва ли не дотягивающую до третьего размера, плоский живот с проступающими кубиками пресса, крупные бедра и треугольник черных волос на лобке.
Мы снова ринулись в объятия друг друга, страстно целуясь, лаская, обнимая, добрались до кровати, рухнули на нее — я нетерпеливо ринулся вперед, стремясь вонзить свой каменный член в вожделенную киску, жаждущую этого ничуть не меньше, но нашей встрече помешала ее хозяйка — выгнувшись дугой, она без труда приподняла собой мои буйные 80 кг, хитро глядя мне в глаза.
— Что? — непонимающе спросил ее я.
— А как же защита?
— Нужна? — молодость, безрассудность и желание как следует отыметь мою дикую кореяночку дружно говорили мне "нет".
— Да, — при всей прямолинейности, напористости и быстроте Юля оказалась весьма благоразумной в части защиты.
Я одним движением, оттолкнувшись руками, спрыгнул с кровати, и метнулся к брюкам — в бумажнике всегда были презервативы, один, два, три, в зависимости от востребованности и предусмотрительности хозяина.
"Две штуки, фьюх", — я радостно распатронил один, но проволочка и отказ сделали свое дело — член мой расстроился и повесил нос.
— Ну вот, — грустно воскликнул я, показывая на причину своего расстройства. Хохотнув, она резко вскочила, прижалась ко мне, и снова укусив за губу (бешеная сучка!) принялась, медленно спускаясь вниз, покрывать мое тело поцелуями. Уже привыкнув к ее непредсказуемости, я не на шутку опасался, что, дойдя до члена, она подарит мне вовсе не оральные ласки, но жаркий рот, вобравший моего загрустившего друга, и принявшийся ласково играть им, возвращая к жизни, убаюкал и успокоил меня, чего не скажешь о члене — под умелым натиском нежных губ и упругого языка он за считанные секунды окреп, занимая все больше пространства внутри. Придав ему должную твердость, Юля принялась размеренно и сильно сосать, закрепляя свой успех. Я не вмешивался, наслаждаясь ее умелыми движениями, и с удовольствием разглядывал ее красивое лицо, прикрытые раскосые глаза, вздымающиеся крылья носа, щеки, втянувшиеся от старательного отсасывания, почмокивающие время от времени пухлые губы, скользящие по мокрому от слюны стволу.
Убедившись, что я окончательно готов, она толкнула меня на кровать, натянула на меня заблаговременно распакованный кондом, села сверху, сосредоточенно прицелилась моим членом в свою киску, направив его своей рукой между тесных губок, и звучно и томно выдохнув, села на него до основания, замерев с закрытыми глазами на пару мгновений. Какая же она была тесная! Она словно схватила меня за член своим упругим влагалищем. Посидев так, она принялась энергично гарцевать на нем, упруго подаваясь вверх-вниз. Я взял в руки ее бедра, чувствуя сухую упругость гуляющих под кожей мышц, погладил круглые ягодицы, и ухватив ее руками, принялся помогать ей, подаваясь всем телом вверх, одновременно натягивая ее на себя.
Она громко и звучно стонала, сжимая в ладонях груди, щипая себя за крупные соски, ее икры тесно сжали мои бедра, надежно притягивая ее ко мне снова и снова.
Внезапно она начала наращивать темп, стоны ее звучали все чаще и выше, и тут я почувствовал, что она кончила — почувствовал, как никогда и ни с кем раньше, потому что ноги ее сжали меня так, что я всерьез забеспокоился о целостности своего организма — на короткий промежуток времени мне даже стало немного больно. Но тут волна схлынула, и она удовлетворенно мурлыкнула: — Я — уже. Ты как?
— Я пока еще нет, как ты заметила, — шутканул я.
— Давай ты в другой раз, уже времени много, — она побуждающе подхватилась, слезая с моего члена и вставая с кровати.
Я неверяще смотрел на нее.
— Давай скорее, а то ко мне скоро придут. Собирайся, — она явно не шутила. — Вот мой телефон, — она начеркала что-то на обрывке листика, и сунула мне в валявшийся на полу бумажник. — Скорей, скорей, времени правда нет.
Выходя из подъезда, я старательно пытался собрать и упорядочить в голове сумбур произошедшего со мной, усмехаясь одним ярким картинкам, и улыбаясь другим. Это был странный и необычный опыт, странная девушка, странный секс, странное расставание, и я не мог сказать ни что расстроен, ни что рад. Одно я мог сказать с уверенностью — звонить я ей точно не стану.