— Я понимаю, о ком ты. Ирэт.
Ладно, пусть будет Ирэт, хотя главной занозой в заднице я все же считаю Эстер.
— Обсуждать членов семьи императора запрещено, но…она такая. Всегда была такой. Единственная дочь, любимая дочь. Ей можно все.
Дария опустила глаза, будто в этом было нечто личное. Но что может быть личного между ученым и дочерью императора?
— Дария, ты расскажешь мне?
— Нечего рассказывать. Скажу только вот что, не полагайся на женщин этой семьи. Одна предаст, вторая закроет на это глаза, даже, если будет тысячу раз знать, что первая неправа.
И в этом было зерно правды. Мама Дора действительно показала себя нежной, ласковой и отзывчивой, но это распространялось на всех. И, конечно, она не даст в обиду своего ребенка.
— А Эстер? Ты знаешь что-нибудь о ней?
— Эсми, если хочешь знать мое мнение, то тебе не стоит волноваться по этому поводу.
— Я не переживаю на счет любви Дора, но я хочу быть готовой ко всему, что может учинить эта женщина.
— Вот и прекрасно. Потому что такая как Эстер, пойдет на все, чтобы выйти победительницей. Для нас всех было бы лучше, если бы ее супруг поскорее прилетел за ней.
— Так у нее и муженек имеется? А он в курсе, что его благоверная страдает по другому?
— В этом плане она несчастна. Эстер выдали замуж насильно. Ее отец — владелец рудников на спутниках. Он выдал дочь замуж за своего племянника, чтобы все осталось в семье.
— Почему-то, на Земле думают, что жители других планет либо монстры, вроде хоров, либо боги…Оказывается, у богов те же проблемы…Но как же парность?
— Она не с Каялы. В их расе нет парности. Но есть привязанность.
— Что это? Нет, я понимаю, что это, но догадываюсь, что это нечто иное.
— Если они влюбляются, то это на всю жизнь. Ее муж любит ее, а она навсегда отдала свое сердце Дору.
Моему Дору, на минуточку! Моему!
Не нужно ему ее сердце!
— Ты предлагаешь мне пожалеть несчастную?
— Нет, что ты! Зная это, их семьи стараются выдавать замуж дочерей как можно раньше, но Эстер хотела учиться. И ее отец совершил большую ошибку, отпуская ее на Каялу. Она полюбила Дора и это навсегда. И я очень надеюсь, что ее отправят отсюда раньше, чем она снова сбежит.
— Она сбегала?
Дария кивнула, поджав губы.
— Дор и Шанго нашли ее на заброшенном спутнике в борделе, когда искали хоров для твоего антидота.
— Как?
— Она убежала от мужа, бросила детей, и попала в плен к торговцам. Я не знаю всех подробностей, Эсми. Но очевидно, что жизнь с мужем для нее больший ад, чем работа в борделе.
Таких подробностей я, конечно, не ожидала. Как можно между борделем и мужем выбрать первое?
Мы обе затихли, думая каждая о своем. Дария хоть и не особенно печалилась, все же в ее глазах были заметны следы тоски. Надо бы узнать, что у них с Ирэт произошло.
Пока мы шли, солнце скрылось за горизонтом, забирая с собой тепло. Овцы, которых Дария так мечтала позвать, сами столпились у загона, ожидая, когда кто-нибудь откроет им калитку.
— Овцы решили не дожидаться тебя.
Мы с трудом пробирались между белых шерстяных облачков, чтобы впустить их в загон.
— Это не избавит вас от моей чудной музыки! Простите!
Дария состроила извиняющуюся гримасу и, набрав воздуха в легкие, подула в отверстие на кончике войты. Из другого конца вылетел резкий устрашающий звук, вслед за которым послышался ее дикий смех и испуганное хоровое блеянье овец, от которого заложило уши.
— Отлично, Дария! Они разбежались!
Вот бы так с Эстер и Ирэт: подул в дудочку, и они СВАЛИЛИ НА ХРЕН!
52. Аномалия
«Надень это, и когда будешь готова, сообщи! С любовью, Дор. С нетерпением Шан…»
На кровати в нашей крошечной спаленке лежало сумасшедше-красивое платье глубокого изумрудного цвета. Оно робко отражало тусклый свет лампы, что стояла на прикроватном столике, но эта скромность придавала ему благородности. Его подол плавно стекал вниз к полу, самым краем касаясь изящных босоножек в стиле каяльских модниц: прозрачная платформа высотой в пару дюймов и множество перемычек от носка до щиколотки, украшенных россыпью черных матовых камней.
В животе приятным холодком вспорхнули бабочки, возвращая моей душе чувство легкости, беззаботности и предвкушения особенной ночи. Все же, как приятна забота мужчин!