— Какая прелесть! — круглое как блин лицо хора, занимало весь экран, и даже сквозь него я чувствовала ту вонь, что исходила от него. Острые зубы в несколько рядов терлись друг о друга, издавая пронизывающий до костей скрежещущий звук, — Эсми, ты неплохо выглядишь. Но это, к твоей печали, ненадолго!
Шанго грубо задвинул меня за свою спину, чтобы это чудовище не видело моего лица.
— Зейтун! Чего тебе? — рявкнул он, играя желваками.
— Я вижу, вас отвлек! — его глаза бегали по нам, улавливая мельчайшие детали.
Издавая рокочущий звук, Дор наклонился над монитором, и скалясь потянулся к кнопке выключения.
— Стой- стой! Я не задержу вас! Всего лишь хотел сказать, что готов дать противоядие для Эсми.
Стало так тихо, что было слышно тление фитиля и потрескивание огня свечей. Все мы понимали, что Зейтун либо блефует, либо за этим предложением последует нечто, что нам всем не понравится.
— Но взамен, мне нужен образец ее крови. Всего гильон. Пол-литра драгоценной жидкости в обмен на противоядие, дарующее жизнь. Иначе…
— Исчезни, мразь! — Шан треснул ладонью по экрану, и мелкие осколки разлетелись по столу.
Он тяжело дышал, зажмурив глаза, пытаясь вернуть самообладание. А я стояла ни жива, ни мертва, понимая, что эта угроза может быть небезосновательна и она явно не последняя.
Дор притянул меня к себе, и поцеловал макушку.
— Не слушай его. Дария сказала, что тебе уже ничто не угрожает. Ты ведь доверяешь ей?
— А, если он…
— Тихо! — он прижал меня еще крепче, мешая продолжить, — никаких если, малыш. Забудь.
И под размеренные удары его сердца, окутанная теплом любимого мужчины, я начала забывать. Но тихий сигнал, раздавшийся прямо у моего уха, снова выдернул из состояния покоя. Дор отпустил мои волосы и повернул часы, чтобы прочесть сообщение.
У дворца восстание. Люди требуют избавиться от Эсми.
56. Планы
Шанго
Эсми приклеилась к изголовью кровати, поджав колени к груди. Она была напугана, как загнанный зверек. Красивый, редкий, ценный. Круглые от шока глаза, брови, сведенные домиком, дрожащие губы…Раньше и представить бы не смог, что эту сильную женщину можно довести до такого состояния. Готовая любому дать отпор, сейчас она была растеряна. И это настораживало. Нет, я ни в коем случае не желал, чтобы она бросилась решать эту проблему, чтобы ворвалась в протестующую толпу и показала, кто тут главный, все это сделаем мы, но ее состояние удручало. Говорят же, что если человек сдался морально, можно считать, что победа за врагом. И мне очень не хотелось, чтобы Эсми сдалась.
— Давайте мы просто уедем. Дор, прошу тебя! — она следила глазами за ходящим вперед-назад Дором.
— Нет! — отрезал он громким командирским голосом.
— Они примут меня позже. Зачем нервировать людей? Дор, я не хочу быть причиной скандала.
— Я сказал, ты останешься на Каяле.
Дор мерял комнату тяжелыми шагами, сжимая челюсти, немного прищурив глаза. И я понимал, что он составляет план. Опасный и непредсказуемый. Впрочем, как и всегда. Это я действую по обстоятельствам, но Дор — нет. Дор — это квинтэссенция планирования и инструкций.
Но сейчас даже я, зная своего атмоса столько лет, пройдя вместе столько дорог и съев с ним тонну консервов, не понимал причины его упрямства. Ведь очевидно, что безопаснее было бы вывезти Эсми с планеты, ненадолго, пока все уляжется, и протестующие убедятся в том, что она не хор и ее нахождение здесь не ставит под угрозу жизни каяльцев.
— Дор! — я попытался вмешаться, но убийственный взгляд заставил заткнуться, — О, благочестивый сын Императора, наследный принц Каялы, кто мы такие, чтобы высказать свое мнение!
Дор, замер, не ожидающий столь наглого возмущения.
— Ты не один, Дор. Нас теперь трое! А ты все такой же безбашенный, как раньше!
Он криво улыбнулся, и в глазах читалось: «Кто бы говорил!»
— Ты предлагаешь пойти на поводу у психопатов? Взять и сломаться? Убрать Эсми, будто она виновата перед кем-то из них? С позором выгнать с планеты женщину, которая якобы посмела осквернить чувства коренных жителей наличием в своей крови яда хора? Ни черта у них не выйдет! Эсми останется. А они заткнутся! Ясно?
Это «ясно» он рявкнул так свирепо, что Эсми влипла в изголовье, от чего то жалобно заскрипело.
Малышка обреченно вздохнула. Против Дора она не выступит, слишком он зол сейчас. Даже слушать ничего не станет. Упрямый придурок.