И что? Так и будешь сидеть?
Из-за тебя погибнут люди!
Докажи, что ты достойна жить среди них!
Хотя, ты же можешь переложить ответственность на Дора и Шанго. Так спокойнее, и надежней. Но это же не наш метод, детка. Верно?
— Куда ты? — Дария рванула за мной, огибая мебель в темной комнате.
— Туда! — я взлетела вверх по ступенькам, забежала в спальню и распахнула дверцы шкафа, чтобы найти подходящую одежду, — как думаешь, надеть платье, что подарила Императрица будет слишком? Или лучше попроще?
— Эсми! Что ты задумала? — Дария прислонилась лбом к боковине шкафа и тяжело дышала после забега по ступенькам.
— Я выйду к протестующим. Пусть убедятся в том, что я неопасна.
— Они΄ для тебя опасны!
— Вот-вот…Так что, платье? Или…
Среди аккуратно сложенных стопок маек и штанов я увидела комбинезон. Его и надену. Выдернув его из-под других вещей, я схватила первую попавшуюся майку и стала одеваться.
— В худшем случае меня выгонят с Каялы. В лучшем, они поймут, что Император ни при чем. Возьму вину на себя. Придумаю, что-нибудь. По ходу дела разберусь. Ты со мной?
63. Ты сможешь!
— Это опасно! Разве не будет лучше дождаться новостей? — Дария умоляла взглядом, понимая, что остановить силой меня не удастся. В общем, и правильно. Не хотелось бы делать ей больно, особенно после того, как она вложила столько труда и знаний в мое спасение.
— Дария, — я взяла ее вспотевшие ладошки в свои и поднесла к губам, чтобы поцеловать, — я очень-очень-преочень благодарна тебе за жизнь! Ты мне веришь? — она покраснела и смущенно опустила глаза, — но то, что происходит сейчас, несправедливо. Разве ради этого ты возвращала меня к жизни? Разве мы допустим, чтобы на нас спустили всех собак, обвинили в несуществующих грехах, чтобы Император лишился доверия народа только из-за того, что кому-то втемяшилось в голову, что я опасна?
Ее бездонные оленьи глаза заблестели, и в уголках выступили слезы.
— Я не прошу тебя помогать. Прошу не мешать.
— Нет! — она шмыгнула носом и собралась, стиснув кулачки, — я не оставлю тебя. Тем более, что я догадываюсь, кто взбаламутил тихие воды Каялы.
— Зейтун?
— Пф! Зейтун не сунется воевать против Дора и Шанго. То, что их люди не схватили этого подлеца ничего не значит. Дело времени. Он не настолько глуп, чтобы лезть на рожон.
— Но он угрожал. Я сама слышала.
— На него идет охота с двух сторон. И каяльцы, и хоры охотятся за его головой. Уверена, он давно исчез с наших территорий. Этот звонок был…чем-то вроде последней надежды вас запугать. Поэтому, Зейтун последний, кого я стала бы обвинять в этом восстании.
— А кому же это нужно? Кому не угодил Император?
— Не Император. Ты.
— Да ладно! Наверняка, у него, как и у любого правителя есть оппозиция. И мое появление использовали лишь как повод.
Дария взглянула на меня как на умалишенную.
— На Каяле нет оппозиции. Все за одно. Живут и знают, что будет завтра, через десять лет, и через сто. Размеренность и стабильность, доверие и уважение. Но есть один человек, которому все неймется.
— Я думаю о том же, о ком и ты?
— Она хитрее лисы, и злее кобры, Эсми. От нее можно ожидать чего угодно. Особенно, когда на ее пути становится кто-то.
Ирэт.
Эта злобная малявка ненавидит меня с первого дня, как я появилась на Каяле. Ее бы воля, уверена, она бы бросила меня умирать, даже, если бы в ее руках было мое спасение. И все из-за любви. Невозможной, безответной, лишающей разума.
— Она хитро сыграла на чувстве безопасности каяльцев. Хоры — их страшный сон.
— Как удачно я попала…
Натянув свободные штаны, я перекинула через плечо лямку комбинезона и выпирающий камень подаренного Шаном кольца зацепился за отверстие для пуговицы.
— Дьявол! — отчаяние обожгло горло, — эти символы! Они же не выпустят меня отсюда.
И, если кольцо можно было снять, то избавиться от символа Дора можно было только отрезав прядь волос. На самом заметном месте. Дор решил, что я не решусь испортить внешность ради побега.
— Дор все продумал, — я отделила волосы с намертво прикрепленным украшением, — есть что-нибудь острое?
— Они сняли защиту. Боялись, что тебе понадобится покинуть это место.