-Очень надеюсь на ваше благоразумие, - сказал Генрих. - Спокойной ночи!
-Ишь, забеспокоился, - сказала я. - Кто-то, видать, из начальства его под зад пнул, чтоб проверил.
-Почему ты решила, что его заставили шевелиться? - удивилась Сашка, нагружаясь аппаратурой.
-Ну ты же видела вчера эту "белокурую бестию", - напомнила я. - Не ходил, а перемещался, не говорил, а вещал. На нас смотрел с чувством превосходства. Чтоб такой звонил около полуночи?! Только если его кто-то из начальства пнул. А ты ещё спрашивала, зачем нам ретрансляторы.
-Так вы создали впечатление, что отвечаете из мотеля? - изумился Пашка.
-Ну да, - я кивнула, - вполне возможно было, что нас проверят. Ладно, уже подходим. Общаемся только знаками. Пашка, сиди отдыхай, я скажу, когда идти. Да, и посматривай по сторонам, чтоб никто и ничто не подобрались. - Пашка кивнул и взял наизготовку сашкин "бизон" с прикрученным глушителем.
Мы с Сашкой осторожно выглянули из-за дюны. Осторожно - потому что Сашка не забыла прошлого случая, когда она не вовремя высунулась. Мы тогда еле сумели смыться, а потом я ещё ей по чайнику настучала. Я себя мысленно похвалила: не потеряла навыков, вывела точно к кораблю. А то мне встречались кадры, которые дом на соседней улице не могли найти, хотя ежедневно по ней ходили. Корапь возвышался в метрах ста, не дальше, и у самого берега. Там как раз была сооружена площадка: в дно были вбиты сваи, засыпан песок и камень, и всё замостили каменной плиткой. Машины въезжали на эту площадку, и судовой кран без проблем брал груз.
Я показала Сашке на ухо и на корабль. Подруга кивнула и стала доставать приборы. Некоторое время она переводила лазерный луч с иллюминатора на иллюминатор, потом перевела на стекло рубки. Потом достала электронный блокнот и написала, что только что позвонили и сообщили, что мы в городе и никуда не уезжали. Видать, мои интонации им не понравились, не так отвечала, не как обычные родители.
Тем временем я осматривала судно в бинокль. Но, кроме одного вахтенного, дремавшего у спущенного трапа, никого не нашла, ещё кто-то принял звонок в рубке. И это всё. За долгое время стоянки в бухточке, видно, никаких происшествий не было, вот пираты-работорговцы и расслабились. Открылась дверь в рубку и на палубу вышел дежуривший там. Закурил.
Очень хотелось уложить обеих разом - и того, что у трапа, и курильщика. Но всё-таки превозмог желание. Окурок полетел за борт, курильщик вернулся в рубку, я кивнула Сашке. Тихо хлопнул "винторез". Вахтенный дернулся и обмяк на стуле. Я рванула к трапу. Не знаю, побила какой рекорд или нет, но через несколько секунд, уложив труп у борта, я уже сидела на его месте. От дюны хромал Пашка.
Вдруг дверь из недр корабля открылась и вышел длинный худой тип. Я притворилась спящей. Мужик сказал, закуривая сигару, на английском с жутким акцентом:
-Иди спать, моя очередь дежурить.
И вдруг, бросив сигару, схватился за автомат - увидел подходящего Пашку. И свалился, получив сразу две пули от меня и Сашки. Тяжело дышащий Пашка добрался наконец до корабля. Я ему указала на стул, "бизон" и дверь - мол, держи под прицелом. Он кивнул.
Мы ухитрились это проделать абсолютно тихо, тип в рубке, похоже, не встревожился. Я достала зеркало на раздвижной палочке и оглядела рубку. Тот тип один, сидит, положив ноги на штурвал и просматривает журнал с девочками. И очень-очень увлечён. Когда я вошла, он бросил на меня лишь затуманенный взгляд. Преж?де чем он сообразил что здесь не так, я оказалась рядом и впечатала рукоять ТТ ему в висок. Руки-ноги связала завязками, на рот - кусок скотча. Глянула евойный журнальчик и отбросила в сторону: журнал был не с девочками, а с мальчиками. Журнальчик разворотом лёг как раз под нос пленному. Я фыркнула. Пусть лежит для поднятия духа.
Дальнейшее оказалось просто. Я заходила в каюту, скручивала очередного члена экипажа и шла дальше. В одной из кают был шум. Я осторожно заглянула. Здоровенный мужик, если и не косая сажень в плечах, то три четверти точно, избивал маленькую хрупкую девушку. Развлекался, кажется долго - на девушке живого места не было, и не первый день - старые ссадины соседствовали со свежими. Избивал медленно и со вкусом, получая от этого сильное удовольствие. Девушка лишь скулила после особо сильного удара. Ненавижу подобных ублюдков, демонстрирующих свою "самость" на слабых и беззащитных. Этого урода мало было пристрелить, его надо было изувечить, чтобы сам перед смертью понял, какого это, когда тебя избивают, а ты не можешь ответить. Я сунула пистолет в кобуру. и вошла в каюту:
-Эй, герой, а со мной не хочешь подраться?