Лота отрицательно покачала головой.
— Почему? Ведь ты, я знаю, четырежды бывала в зимних походах и приводила немало пленных.
— Я продавала их. Моя мать не хочет иметь рабынь... Мы строили дом, и нужны были деньги.
— Я не знала, что пленных можно продать. Кому?
— Мало ли кому. Гоплиткам, храмовым. Они не ходят в зимние походы. Гоплиткам нужно охранять город, а храмовые молятся за победу.
— Царица тоже продает?
— Годейра — нет. Она дарит. И богатые наездницы дарят тоже.
— В этот раз... ты пойдешь?..
— Не знаю. Мама всегда говорит мне: «Успеешь». Я знаю, она хочет, чтобы я не как другие... Она хочет, чтобы я сначала полюбила... В прошлые годы я думала, что это никогда не случится.
— А сейчас?
— Я потому и спросила тебя. Нынче у меня почему?то пусто в груди. Тоска какая?то. Никогда так не было.
— Я думаю... тебе пришла пора. Ты не такая, как все. Ты полюбишь.
Идут ровной рысью кони. Катится по накатанной дороге колесница. Молчат женщины. Каждая думает о своем...
На четвертый день пути сотни достигли безлюдного ущелья, и царица приказала остановиться. Сотенным было объявлено: отныне войско ведет Лота.
Лота привычно отдала приказ:
— Весь день отдыхать. Лошадей накормить досыта, вымыть. Вечером выступаем, чтобы к рассвету вырваться на равнину. На утре сторожевые сладко спят. Собьем заставы, ворвемся в город, сделаем дело и возвратимся на это место. Царица будет ждать нас.
Под вечер возвратились посланные к городу лазутчики и принесли тревожные вести. Жители Кабиры укрепили город, в окрестностях расставлены многочисленные заставы.
— Может быть, мы были неосторожны в пути, нас ждут? — предположила Лота.
— Не думаю, — ответила царица. — —Кабиряне, наверное, поняли, что мы в конце каждой зимы налетаем на города...
— Но на Кабиру мы не ходили три года.
— И все?таки они каждый раз нас ждали. А нынче ждут особенно. Раз мы давно не были, значит, появимся.
— Что делать?
— Ты полемарха. Думай.
— Наше главное оружие — внезапность. Без нее будут большие потери. Поэтому город брать не следует.
— Разумно.
— Нужно подойти к городу всей силой, загнать защитников за крепостные стены, подержать их в осаде дней пять. Одной тысячи для этого хватит?
— Я сама останусь у стен Кабиры, — сказала царица.
— Остальных я поведу на окрестные селенья, и мы добудем то, что нам нужно.
— Хорошо. За пять дней я не выпущу из Кабиры ни одного человека.
Вечером воительницы сменили походную одежду на боевую. На кожаные, в обтяжку, штаны и на такую же кирасу внахлест нашивались мелкие серебряные или бронзовые, а чаще костяные, пластинки. Издалека одежда походила на змеиную кожу или на рыбью чешую, она надежно защищала амазонок от стрел и дротиков, устрашала врагов.
На рассвете многотысячное женское войско вырвалось на равнину перед городом. Лота на своей четырехконной колеснице мчалась впереди. За нею в шесть рядов шли конные сотни. Перед каждой сотней двуконная колесница. Вся эта лавина катилась к городу, сметая все на своем пути. Передние заставы были сбиты мгновенно, вторая линия защитников города дрогнула: им показалось, что из леса вылетает ряд за рядом, и нет конца всадницам и колесницам. Мужчины в панике бросились к воротам города и закрылись.
Царица подала знак, и ее тысяча начала обтекать стены городской крепости. Остальные амазонки под предводительством Лоты разделились на две части и пошли в разные стороны. Одна вправо, в земли фарнаков, другая — в сторону халибов.
Лота в эти места ходила дважды, пути набегов ей были знакомы. Разослав наездниц по трем направлениям, себе выбрала самый опасный путь. Она взяла с собой всего лишь четыре сотни и пошла на юг. Там в горах жили богатые племена фарнаков, но достичь их селений было трудно. На горных перевалах, в узких ущельях фарнаки держали сильные заставы, и налететь на них врасплох было невозможно. Лота знала, что в узких теснинах большому войску драться нельзя, и поэтому вошла в горы с небольшим отрядом. Она надеялась пробить путь через перевал и только потом пустить в проход все свои сотни.
К ночи отряд достиг перевала. Посланные разведчицы донесли: на вершине, в самом узком месте, замечены люди, сколько их там — сосчитать не удалось. У Лоты было излюбленное время для налета — рассвет. Расставив охрану, она легла отдыхать. Утром первый бой.
В этом году фарнаки, жившие за перевалом, сумели договориться. Раньше они выставляли против мужеубийц заставы из пахарей, виноградарей и пастухов. Воевать они не умели, да и не любили, старались как можно скорее уйти домой. В начале весны каждого в доме ждали неотложные дела. И потому заставы остановить амазонок не могли, даже не всегда успевали вовремя предупредить жителей, чтобы они уходили в горы. Амазонки налетали, как смерч, и приносили страх и великие беды.