После незначительных и обычных в таких случаях фраз Ликоп спросил:
— Какие заботы привели тебя в мой дом, староста Донул?
— Я уже сообщал тебе — в горах появились ойропаты. Они идут в наши края.
— Далеко ли видели их?
— В двух днях пути отсюда.
— Может, они пройдут мимо?
— Боюсь, что нет. Двенадцать лет боги хранили нас от набегов.
— Сохранят и на этот раз.
— Лучше, если мы будем готовы к отпору. Я выставил вокруг селения сторожевых.
— У нас они постоянны. Сегодня как раз сторожит Эноха.
— Пока он был старостой, мы не ладили с ним. Поссорились из?за пустяка... Теперь старостой стал ты, и пора кончать эту вражду. Нам нужно вместе встать против ойропат, и тогда мы можем дать им отпор. Говорят, что ты когда?то поднимал на грабительниц несколько, селений. Это правда?
— Было. Но там жили родственные племена. Здесь же...
— Ты прав. Мы живем недружно, но вот я пришел же к тебе. Пусть наши селения часто ссорятся из?за клочка земли, но когда приходит час опасности...
— Я не против, уважаемый Донул, но боюсь, что жители Тая не послушают меня. Я молодой староста...
— И все же я прошу тебя: давай соберем сходку, поговорим.
— Давай поговорим. Хети, подбрось хворосту в очаг, разогрей ужин и поешь. Потом иди к деду. Он и днем видит плохо, а ночью...
— А ты?
— Мы пойдем на сходку.
Дуб стоит на вершине горы с незапамятных времен. И дед Хети, и прадед помнили дерево таким, каким видят сейчас. И никто теперь в селении Тай не скажет, кем и когда сооружено у вершины дуба дозорное гнездо. Это, наверно, случилось в пору вражды племен, когда в любое время дня и ночи можно было ожидать нападения врагов.
Старый Эноха ждет внука. Хети днем помогает отцу по хозяйству, а ночи нередко проводит с дедом. Сегодня внук почему?то задержался, и Эпоха, кряхтя, забирается на нижние ветви дуба. Отдохнув, он поднимается выше, и перед ним открывается вся долина Тай, освещенная багряно: розовыми лучами заходящего солнца.
Внизу, у подножья горы, селение. Оно раскинулось по обеим сторонам горной речки, которая с (Высоты похожа на блестящую змейку. Здесь пасутся стада таянцев, раскинулись их поля, сады и виноградники. Вот и внук. Он бежит по тропинке, взбирается на холм и ловко, как белка, поднимается на дерево.
— Ты что?то запоздал сегодня? — спрашивает дед, принимая узелок с ужином.
— К отцу приходил Донул; я слушал их разговор.
— Донул? Зачем приходил этот старый лис?
— Он предупредил отца, что где?то на дальних дорогах заметили ойропат. Нам велено смотреть лучше, не покидать дерево.
— Тогда лезь в корзину и смотри. Я поужинаю здесь.
Хети оглядел окрестности. Кругом было тихо, не клубилась на дорогах пыль. «Вырасту большой, — думает мальчик, — брошу клич на все долины, соберу всех мужчин в одно место и поведу их на ойропат».
Над горными долинами, зной.
Над обветренными, обожженными солнцем всадницами пыль. Она всюду: скрипит на зубах, лежит толстым слоем на крупах лошадей, пыль скрыла блеск шлемов и щитов, запорошила уздечки, нагрудники и колчаны. Она поднимается из?под копыт тяжелыми клубами, оседает на ресницах, проникает в легкие. Переносить это мучительно.
Если пустить лошадей в галоп, пыль останется позади, но 'сотня третий день в пути, кони утомлены, и потому отряд двигается шагом.
Лота и Антогора едут впереди сотни рядом. Одна на вороном коне, другая на гнедом. Сейчас их отличить трудно — оба жеребца серые от пыли. Они идут рядом, голова в голову, с опущенными поводьями.
Антогора старше Лоты, но сейчас этой разницы не уловить. Обе стройны, будто высечены из мрамора, обе надменно, чуть откинувшись назад, сидят в седле, обе покрыты пылью с головы до ног.
Только по глазам можно определить разницу в их характере: взгляд Антогоры жесток, колюч и выдает ее непреклонность и жестокость. Во взгляде Лоты постоянное беспокойство—ведь до селения Тай совсем недалеко. Обе амазонки молчат, у каждой свои думы.
«Завтра решающий день, —думает Антогора. — Пора поразмыслить о предстоящем набеге». Кодомарха много раз водила храмовых наездниц в бои вместе с царскими, и ее тактика выверена и неизменна. «Начнут бой мечницы Лоты, затем вступят в схватку лучницы и копейщицы. Завершат набег мои, храмовые. Они не понесут никаких потерь. Скоро отдых у озера и разведка. В нее пойдут тоже наездницы Лоты. Если набег будет неудачным, все можно свалить на рааведчиц. В другое время Лота, может быть, стала бы оспаривать этот замысел, но сейчас ей выгодно быть впереди. Лота будет стремиться предупредить Ликопа, если тот и в самом деле живет в селении Тай. Я не буду ей в этом мешать. Сделать это непросто, и Лота, наверное, совершит кучу ошибок, которые выдадут ее. Так советовала поступить Атосса. Она не зря послала в набег рабыню, знающую язык таянцев. Рутула, как переводчица, будет постоянно около Лоты, и поэтому Антогора узнает все. Пусть Лота ищет своего возлюбленного, пусть выспрашивает о нем таянцев. Этим она погубит себя».