Смущенная противоречивыми указаниями толпа предпочла дать деру. Пока отнюдь не ливерпульская четверка отдраивала люки и спускалась по веревочному трапу на заплеванный (и не только) асфальт, на площади остались лишь двое – человек на постаменте и старый дед с длинной седой бородой, в красной рубахе, джинсах неопределенного цвета, кедах и баяном марки «Этюд» через плечо.
– Что?! Где?! – прорычал подскочивший к деду Джон. Пол, Джордж и Ринго взяли пару в полукольцо, не сводя каждый одного глаза с деда, а другого – с Джона. – Где, я вас спрашиваю?! – вновь пролаял Джон.
– В Караганде! – устало ответил дед, стянул с плеча баян и запел густым, сочным, очень молодым и красивым голосом, под не менее красивый, профессионально исполняемый аккомпанемент: – Где же моя темноглазая, где? В Вологде-где-где-где, в Вологде-где…
– Молчать! – вскинул руки Джон и притопнул ногой, словно давя гадюку. – Не понял! Так в Караганде или в Вологде?!
– Смотря что и кто, – криво усмехнулся дед, медленно сдвигая меха баяна.
– Так-так-так-так-так-так-так! – затарахтел вдруг Джон, вновь озаряемый нечаянной догадкой. Он озарился ею настолько, что аж заблестел, как леденец. Всем, кроме деда и «памятника», тут же захотелось его лизнуть. Но все (кроме тех, кто изначально не хотел) передумали. – А где у нас упал самолет?!
– В Караганде… – ахнул Джордж.
– А где у нас был захвачен детский сад? – лучезарно сиял Джон.
– В Вологде… – всплеснул руками Ринго.
– Взять его!!! – рыкнул Джон, и зачем-то вытянул в сторону деда руку с опущенным вниз большим пальцем.
И тут с постамента рухнул тайный агент. Ринго бросился поднимать сотрудника, Пол и Джордж судорожно заметались, вдвоем пытаясь воссоздать разрушенное полукольцо. Это у них плохо получалось, и Джон, разочарованно крякнув, пошел на помощь, став недостающим звеном. Дед же, забросив на плечо баян, собрался уходить.
– Но как же… – выпучил глаза Джон и от полной растерянности закусил левый ус. Тут же опомнился, с отвращением выплюнул, закусил правый и, не разжимая зубов, зашипел:
– Ш-ш-штаять!
– Да что вам надо-то? – снова усмехнулся дед.
– Вы арестованы по подозрению в терактах, повлекших за собой гибель тридцати трех пассажиров и членов экипажа самолета, выполнявшего рейс «Москва-Караганда», а также воспитательницы детского сада номер пятнадцать города Вологды! – торжественно-строго продекламировал Джон.
– Да будет вам ерунду молоть! – начал сердиться дед. – Вы моей песне на горло наступили! Вот это преступление! И грех большой!
– Как он сказал? – оторопел Джон.
– Наступили… – начал Пол.
– …на горло… – подхватил Джордж.
– …песне!!! – дуэтом с полуобморочным агентом добавил Ринго.
И все замолчали. И дед в том числе. Но молчание на свежем воздухе сгущалось плохо, плотным оно так и не стало, так что никому не захотелось его лизнуть.
Наконец, Джон вспомнил, кто он, что и где, напустил на себя официоза, бесновато выкатил глаза, откинув с них несуществующую челку и провозгласил:
– Вот как оно дело было! Наступали на горло не им! Наступали на горло их песням! Плохо оно пели, хреново даже очень, вот и наступали… А кто уж – сами ли себе, террористы ли… Судьба, одним словом! Немилосердная судьба, обладающая, как выяснилось, музыкальным слухом и не терпящая издевательств над песней! Да-с! Нельзя наступать на горло песне, но кто фальшиво поет – тому можно и должно! А ну-ка дед, доставай баян!
Дед охотно сдернул с плеча инструмент и круто развел меха, виртуозно побежав пальцами по клавишам:
– Э-эх, ма!
И все дружно грянули:
– We all live in a yellow submarine,
Yellow submarine, yellow submarine!
* * * * *
…и фантастика
Девочка Пронечка радостно захихикала, захлопала в ладошки и, гордая собой, протянула октаэдр «Миросоздателя для младшего дошкольного возраста» маме.
Маме пришлось отвлечься от важной и срочной работы – она как раз взяла домой проект новой спиралевидной галактики, чтобы успеть доработать его к завтрашнему визиту заказчика. Поэтому взяла она игрушку неохотно, лишь бы не обидеть дочурку. Но взглянув, обомлела и крикнула мужу: