Нескольких долгих минут возни с одеждой и стояния перед зеркалом хватило для понимания, что выскакивать сломя голову навстречу Роману не стоит и что лучше всего подождать его в столовой. Младшая Королевна так и поступила, но начала сомневаться в правильности своего решения уже после того, как секундная стрелка обежала свой первый круг. Ещё через пять оборотов девушка не выдержала и, крадучись, стала пробираться к выходу.
Во дворе её поразило, что лошади прибывших бродили усталые и нерасседланные, а самих мужчин нигде не было видно. Она подошла к одному из коней, протянула руку — тот резко отпрянул назад с тревожным, заливистым ржанием. Почувствовав, что происходят нехорошие события, Малинка заметалась взглядами по сторонам, и вдруг ей послышались отдалённые голоса. Она побежала в этом направлении; у опушки леса на миг остановилась, оглянулась на станцию и сразу поняла, что за ней во время разговора с Ольдой следили именно отсюда. Младшая Королевна внимательно оглядела кусты, примятую траву и, вызвав истинную силу, осторожно двинулась дальше.
Скорее всего, голоса ей почудились, ибо люди, находившиеся на небольшой полянке, окружённой, как завесами, густыми плакучими ивами, хранили тяжёлое, упорное молчание. За деревцами на одинаковом расстоянии друг от друга стояли вооружённые десантники с Гуннаром Озолсом во главе. Он оглянулся и, коротко посторонившись, впустил оробевшую Младшую Королевну в избранное общество. К нему принадлежали кучка бледных, как смерть, работников Базы, обособившийся от них мрачный Иоганн Ладвин и расположившаяся на пеньке испуганная мадемуазель Ласкэ в ярко-синем кричащем халате, на котором застыли в грациозном танце стройные аисты. Поодаль высокая трава скрывала невозмутимых витязей, которые сидели примерно в тех же позах, что и весь день возле станции — казалось, их просто перенесла сюда какая-то неведомая сила. Исключение составлял лишь Вадим Стэплтон — ссутулившийся, с заложенными в карманы куртки руками, он едва заметно приближался к напряжённому Мстиславу. Тот словно чуял расстояние спиной и, когда между ним и его подчинённым осталось не больше трети метра, слегка повернул голову и почти неслышно обронил:
— Ну, как?
— Минус два, — сквозь зубы отозвался Вадим.
— Это нормально, лишние покойники не нужны. А остальные?
— Едва в штаны не наложили. Впрочем, я тоже мог бы оскандалиться. Надо было инструктировать более тщательно…
— Большего я не знал и сам, — Мстислав недовольно шевельнул плечом, а потом будто случайно мимолётно оглянулся. — Подходи и становись рядом, Командору сейчас не до нас. Как он, ничего?
— Сам видишь, — кивнул Вадим, — цел и здоров. Но отдыхать ему, кажется, не придётся. Так… кого шлёпнули — я вижу. Кто?
— Спроси что-нибудь полегче. Чья-то резкая импровизация. До пяти часов всё было тип-топ и вот…
— Планы сильно изменятся?
— Боюсь, что кардинально — устранена основная фигура игры. Если захочешь подойти и посмотреть, то не забудь сначала незаметно вынуть фильтры из ноздрей.
— А может, это десантников работа? У Гуннара вид самого настоящего головореза!
— Не похоже, — одними губами усмехнулся Мстислав. — Кроме того, я ручаюсь, что им сейчас не до актёрского мастерства…
С его точкой зрения можно было вполне согласиться — стоило лишь бросить один взгляд на усталых и вконец расстроенных Густава и Романа фон Хётцен, которые неуклюже топтались возле распростёртого тела с пробитой насквозь головой. Явившийся причиной смерти небольшой кусочек металла прошёл навылет и застрял в стволе дерева. Пожалуй, не более трёх человек на планете смогли бы дать ему правильное древнее название «пуля», и лишь двое из них точно знали её калибр…
БЛОК СОБЫТИЙ № 3 (Фройляйн Эльза в гостях у рыцаря)
«…Нет, как всё-таки, чёрт возьми, приятно, когда трудное дело благополучно завершено, вспоминать его детали и со вкусом подводить итоги! В данный момент это у меня происходит следующим образом: разодетая в меха и бриллианты, я небрежной походкой расхаживаю туда-сюда по узкой прохладной террасе и разглагольствую со своим походным диктофоном. Точнее сказать, он молчит и благополучно выполняет свою работу, то есть пишет и шифрует мои описания в лицах событий последних суток. Сейчас уже поздно, но мне не хочется спать: наоборот, я страшно возбуждена и буквально раздуваюсь от гордости при мысли, что мой папик так замечательно сел в сооружённую им же самим грандиозную лужу, а скромная доченька Эльзочка не только несчастного оттуда извлечёт, отряхнёт и почистит, но и полностью залатает раны на его кровоточащем самолюбии. Да, не позднее послезавтрашнего дня герр Густав всё-таки произнесёт долгожданные слова: «Вы прекрасно работали, враг мой; вы — отличный противник, но победа осталась за нами!» — и агент «Элиты» (или «Синдиката» — единственный неясный момент) побледнеет и будет пятиться к стене, не в силах противостоять потоку бесчисленных улик. Прямых, правда, нет, но зато косвенных столько, что хватит на добрый десяток судебных процессов! Я думаю, вражеский разведчик поймёт это и оценит — либо добровольно, либо под угрозой «ломки». Моё объяснение всех происшедших событий будет строго логичным и однозначным, а папеньке предстоит утешаться тем, что без его информации раскрутить это дело было бы невозможно. Ну а то, что он анализирует хуже своей «старшенькой бэби» — так «расчётчики Интеллекта» сие подтвердили давным-давно…
Однако начну по порядочку.
«Дело № 5: "По следам Святогора". Фрагмент № 6»
Дз-зыннь!
— И за долгий, полноценный отдых!
Поспешно присоединив эту заготовленную фразу к произнесённому Станиславом Ладвиным тосту: «За прекрасную обитель и её гостеприимного хозяина!», я первой поднесла к губам фужер «Звёздного игристого» и проглотила искрящийся рубиновый напиток с такой торопливостью, словно опасалась, что мне больше не нальют. Однако угроза быть обделённой не могла осуществиться хотя бы потому, что заветная бутылочка, прихваченная из вездехода, покоилась как раз в моей левой руке. В нос сразу сильно шибануло газом, в животе послышалось переливчатое бурчание, и в довершении всего я неожиданно звонко чихнула. Голос Инфантьева тут же весьма спокойно пожелал мне стандартное: «Будьте здоровы…», а голос Сержа ироничное: «Да ожидает вас небольшое увеличение роста!» На последнее замечание последовало моё быстрое возражение того плана, что вытянуться не мешает кое-кому другому, ибо это помогло бы ему вернее покорять женские сердца. Рыцарь тотчас принял заговорщицкий вид и поманил меня часто-часто сгибающимся указательным пальцем, словно собираясь поведать нечто исключительно секретное. Я, заинтересовавшись, подъехала ближе, подставила ухо и, услышав: «Мне кажется, что в последние дни я и так имею потрясающий успех…», отвернулась, чувствуя, как медленно и неотвратимо краснею.
Вспомнить, и в самом деле, было что! После той совершенно безумной ночки, когда лишь под утро я опомнилась и с трудом нашла в себе силы выпустить Сержа из объятий, последовали и другие, не такие продолжительные, но не менее страстные встречи в тёмное время суток. После каждой из них использовались все возможности многофункциональной косметички, чтобы как-то привести внешность в порядок, однако с распухшими от поцелуев губами ничего нельзя было поделать — их приходилось постоянно облизывать. То же самое я машинально проделала и сейчас и почувствовала, что расцветаю всё сильнее и сильнее. Желая представить дело так, будто в этом виновато пенистое вино, я поспешила налить и опорожнить дозу № 2 в одиночестве, надеясь услышать за спиной протестующее мужское ворчание.
Мальчики, однако, как всегда проявили деликатность; кроме того, они ещё не расправились с дозой № 1. Правда, Стас поинтересовался, откуда у мисс фон Хётцен столь приподнятое настроение, если возглавляемая ею экспедиция закончилась полным крахом.
— Ну и что? — я откровенно удивилась и, поколебавшись, перебросила ему на две трети опустошённую посудину. — Это папочкина авантюра, так он пускай и огорчается! Я честно выполнила порученную мне часть работы, а теперь намерена как следует гульнуть… вместе с вами, конечно. Ух, оттянемся на все сто!
— Создаётся такое впечатление, что и в конечном результате всего предприятия вы практически не заинтересованны, — многозначительно проговорил Ладвин-младший. Мне ничего не оставалось, как привычно состроить большие глаза и с нажимом наклонить голову:
— Вполне справедливое замечание! Оно, кстати, распространяется и на брата. Ему, как и моей персоне, за Сафат-рекою делать совершенно нечего!
— А у Командора, значит, имеются особые интересы…
— Имеются! Но как знать, — тут я хитровато сощурилась, — может, они лишь прикрывают истинные причины нашего появления здесь!
— А…
— Одну минуточку, леди и джентльмены, — Инфантьев как обычно выдавал слова ровно и спокойно, — я бы предложил сначала всё-таки очутиться за энергетическим забором. Уже более восьми часов вечера.